248
Одновременно В. М. Блюман руководил следственной группой по делам арестованных сотрудников НКВД УССР.
249
В. М. Блюман обвинялся в том, что с 1929 г. проводил в органах ОГПУ-НКВД предательскую работу под руководством И. М. Леплевского: лично установил связь с Л. Д. Троцким; отводил удар от троцкистского актива, разваливал оперативную работу, мешал разоблачению антисоветского подполья в армии и на транспорте // ОГА СБУ, Киев. Д. 701117-ФП-З. Т. 3. Л. 32–39.
250
Жене сообщено, что её муж М. Л. Богуславский умер 17 февраля 1942 г. от склероза сердца в местах заключения.
251
Я. М. Бодеско-Михали был обвинен в том, что он «…являлся одним из руководителей контрреволюционной право-троцкистской организации, проводил шпионскую работу в пользу одного из иностранных государств…»//Архив ВК ВС России. Определение ВК ВС СССР № 4/Н – 021170/56 в отношении Бодеско-Михали Я. М.
252
Активный проводник массовых репрессий в Кировской области, лично участвовал в допросах с применением физических мер воздействия. Из показаний арестованных по делу антисоветской организации правых в Кировском областном отделении Союза Советских писателей. Л. М. Лубнин: «…Меня арестовали в апреле 1938 года. На допрос вызвали к капитану Болыиеменникову, где кроме него было еще трое. Меня обвинили в подготовке теракта. Я не видел за собой никакой вины. Это было неожиданно. <…> Мне предложили подписать какую-то бумажку. Я отказался. Тогда меня начали бить ремнями, кулаками. Бил Болыиеменников, а трое неизвестных пинали ногами. Я подписал эту бумагу. Потом меня еще били, потому, что я схватил одного работника НКВД зубами за руку. Я терял сознание. Меня отливали водой. Потом посадили в одиночку. Потом вызвали к следователю и сказали, чтобы я писал то, что знаю. Я ничего не знал и не писал. Несколько суток мне не давали спать».
И. Г. Франчески: «…Все обвинения я отрицаю. Ко мне было применено физическое насилие. Меня бил следователь капитан Болыиеменников. Мне сказали, что говорить (готовил теракт против Жданова, массовое отравление красноармейцев в эшелонах, идущих на Дальний Восток). Били по лицу, давали пощечины, били галошей. Сейчас я не хочу быть трусом. Лучше умереть. <…> Мне сказали, что показания из меня выколотят. Через сутки – выколотили».
Л. В. Дьяконов: «…Меня арестовали в апреле 1938 года. Привели в кабинет Большакова. Там было еще двое, эти двое схватили меня и принялись бить по лицу небольшими мешочками из белого полотна, чем-то набитыми. Как мне показалось – песком. Фамилию Большеменникова я хорошо помню, и мне припоминается, что он был лысым. Он сидел в большом кабинете с красивым столом. Мне не давали спать. На допросах заставляли сидеть в одной позе и не двигаться. <…> Потом я заболел расстройством психики и ничего