Правда, тихое журчание по праздникам и выходным было не слышно – в эти дни внутри грота «Руины» (кстати, выполненного из подлинных обломков статуй и колонн, оставшихся в Москве после разрухи 1812 года) довольно громко играл полковой оркестр.
Время от времени в Александровском саду устраивали впечатляющие шоу. Самым масштабным была знаменитая Политехническая выставка 1872 года, приуроченная к двухсотлетию со дня рождения Петра Великого. Открытие ее было столь важным событием, что Петр Ильич Чайковский специально к нему написал кантату, а городские власти открыли первую конно-железную дорогу и пустили так называемый паровичок, связавший город с селом Петровско-Разумовское.
Целых полгода обыватели тут созерцали достижения прогресса. Всего же у выставки было двадцать шесть разделов, среди которых такие экзотические, как военный, почтовый, морской и кустарной промышленности. Самым интересным оказался технический раздел. Посетители с восторгом наблюдали за работой паровых котлов, газовых ламп, удобных и миниатюрных пишущих машинок – размером всего лишь с простую китайскую горку. Некоторые разделы не смогли разместиться в Александровском саду. Пришлось отвести для них Манеж. При этом посетители входили туда прямиком из сада, через окна, по особенным помостам.
Впрочем, никто и ничему на выставке не удивлялся.
А по окончании этого полугодового шоу власти приняли решение – создать для увлекательнейших экспонатов сразу два музея – Политехнический и Исторический (что пусть не сразу, но все-таки было сделано). А затейливые павильоны были проданы на дачи, часть из которых еще сохранилась в ближнем Подмосковье.
Впечатляла и так называемая Московская выставка, организованная здесь в 1908 году Лигой обновления флота. Праздные горожане наслаждались прохладительными и бодрящими напитками в буфете, диорамами морских боев и, более всего, аттракционом, несколько напоминающим космический корабль «Буран» в нынешнем парке Горького.
Это был «Туристический вагон Хейла», прибывший к нам из Америки. В арке под Троицким мостом соорудили перрон, возвели небольшой аккуратный вокзальчик, рядышком уложили рельсы, на которые установили настоящий вагон. В здании вокзала посетитель покупал билет, затем шел на перрон, где девушки в тирольском одеянии предлагали ему швейцарский шоколад.
Посетитель забирался в вагон, клал багаж в особые сетки, безмятежно усаживался на диванчик. После третьего звонка в передней стенке раздвигался занавес, обнажался экран, на который проецировались настоящие виды тирольской железной дороги, ранее снятые с подлинного паровоза на пленку.
В те