Оно страшно расстроится, если ты так и не отыщешь его, и ему придется качать кровь почти целый век в одиночку, так и не узнав твоего ритма и не сделав ни одного па в такт с твоим сердцем.
Делу не все равно. Делу, которое только и ждет, что ты до него доберешься, и тогда оно заспорится, заиграет в соскучившихся руках, и запоет свою деловую песню, набирая обороты, наливаясь твоими талантами, вбирая лучшее, что в тебе есть, чтобы потом кому-то отдать… А без тебя оно пропадет, покроется плесенью и сгинет, так и не начавшись.
Вот сидим мы тут вчетвером – я, Адмирал, Одинокое Сердце и Дело, и очень хотим, чтобы ты Был. В конце концов, однажды к каждому из нас придет Паршивый День, и кто, если не ты, скажет нам, что ему не все равно?…
О том, что не сбылось
Я смотрела через щелку забора на малину, налившуюся сочным цветом.
Можно было протянуть руку, сорвать и убежать, но бывшее пионерское прошлое прочно впечатало мне в голову – «Не трожь чужое!», и я никак не решалась.
Устав разглядывать вожделенный запретный плод, я отвернулась, чтобы пойти дальше, оставив чужую малину чужим хозяевам, и мне вдруг подумалось…
Когда-то я перестану быть человеком. Сидя на весеннем облаке, задумчиво накручивая на палец луч солнца, я буду пафосно рассуждать с другими душами о прожитых жизнях.
Так, мол, и так, человек слаб, тело – ничто, и как же прекрасно, что мы с вами больше не заточены в сосуды из тканей и нервов, и можем свободно обмениваться энергиями и пребывать в вечной нирване. Ни тебе боли, ни страха, ни страданий.
А только заслуженная безмятежность, и бесконечное творчество в добрых тонких мирах. И как же хорошо, что все жизненные уроки мы уже прошли, и нет больше необходимости воплощаться в этом примитивном мире, полном мучений. Я буду кивать головой, и отпускать колкие замечания в адрес еще живущих, высмеивая их и тут же снисходительно прощая.
Но уже в самом конце беседы во мне опять вспыхнет навязчивое видение – малиновая малина, вся в капельках от прошедшего дождя призывно смотрит на меня из-за чужой ограды в жаркое байкальское утро.
И я вспомню – там, в мире людей, мне так хотелось ощутить ее утреннюю свежесть на шершавом языке, но я так и не решилась, а теперь уже никогда не узнаю, какая же все-таки она на вкус – малиновая малина в жаркое байкальское утро поле дождя…
Таксист
У каждого из нас в своей собственной душе есть внутренние ресурсы для вытаскивания из критических ситуаций. Один из таких реаниматоров, живущих в моей памяти – московский таксист.
Когда жизнь кажется невыносимой и не имеющей смысла, я вспоминаю, как он вез меня, отчаявшуюся и раздавленную сложностью бытия, из Митино в Новогиреево, и молча слушал мои претензии ко Вселенной.
Когда