Водонапорная башня. Наталья Топоркова

убрал руку, и я как-то сразу сникла. Глупо, но мне стало грустно от того, что он не умел прочесть смыслы там, где они являли себя столь явно, что быть еще и произнесенными было бы уже излишне. Похоже, ко многим его талантам мне бы не удалось добавить ту сердечную чуткость, которая была свойственна мне. Я часто злилась на бабушку да и отчасти на своих родителей за сказанные невпопад слова, а иногда и поток слов, ненужных и неважных, и всегда мысленно силилась увидеть и понять сокрытое. В этом вакууме настоящих смыслов и родилась моя способность понимать не только то, о чем люди не говорят друг другу, но и то, о чем они не говорят даже самим себе.

      Мы шли вдоль края леса, по ровной дуге огибая луг. Вдали, как будто из-под покрывала искрящейся от росы луговой травы, показалась рыжая макушка солнца. Впереди нас лесная лужайка кончалась крутым оврагом, а за ним начинались сенокосные поля. Обрыв был глубокий, что издали создавало нереальное ощущение того, что солнце вставало прямо из травы. Мы замедлили шаг, чтобы вдоволь налюбоваться открывшейся нашему взгляду картиной. Под нами, метров на семь вниз, по крутому склону сбегала узкая тропинка, ведущая к огромному плато гладко выкошенных угодий. В самом центре иллюминированная лучами восходящего солнца, в виде гигантского кораллового тюльпана вырастала из-под земли водонапорная башня.