– Интересно, посмотреть бы, – снова хрюкнул местный глава.
– Необязательно, и мы так можем, если стулья сдвинуть, – Аксинья повернулась, и главы подумали, что, может быть, она и права.
Главы долго обменивались опытом, пили водку из фужеров и оба поглядывали на Аксинью все с большим интересом.
Петух-то в чем виноват?
– Куда идешь, Евдоким, с топором, лезвие отточил – бриться можно?
– Петуху голову отрублю на хрен, не разбудил сегодня, я и проспал, жена, Зинка, одна перла со станции баул, набитый памперсами. Пока дотащила, сама три израсходовала.
– Комедия, прям.
– Вместо палатки им пользуюсь.
– А зачем столько памперсов? У многих, наоборот, запоры.
– Скоро разжижимся, овощи в сельпо завезли китайские, а после них сам знаешь какой бывает стул.
– На пестицидах выращивают.
– Хрен знает на чем, а дристать нам. Вот Зинка и запамперилась.
– Петух – то в чем виноват?
– Я на него зол. Орет часа на два раньше, и одну рябу только топчет, другие куры ни одного цыпленка не вывели.
– Как и ты, он однолюб, гордиться надо, а не голову рубить. Лишь раз ты огорчил Зинку, помню, как она тебя лупяздила скалкой за Анку кривую, а ты только с ней постоял у забора.
– У Анки глаз кривой, а шесть мужей было.
– Причем тут глаз: на ее заду мы оба с тобой уместимся.
– У моей Зинки не уже.
– Прикольно, если их задами смерить.
– Тебя между ними сунуть, так, не дыхнешь.
– Если налопаются, а петуха не трожь. Президент виноват, он расширил часовые пояса.
– А кто кур будет топтать?
– Каждая вторая баба одна живет, ничего. Подумаешь, куры? Другого петуха купи. А этот со своей рябой, как и ты с Зинкой, олицетворение крепкой семьи.
– Зря тогда топор точил?
– Почему, зря? Рискни хоть раз в жизни, иди поколи дрова соседке, одинокая она, будет рада помощи: десять лет без мужа.
– Скока?
– Десять уж минуло, как скопытился Кондратий. Конем его звали. Хилым был, но все время ржал. Скажешь ему, здорово, Кондратий. Ио – го – го! – ржет. Как твоя кобыла, не понесла еще? Снова: ио – го – го! Поговаривают, кто так ответит ей, затащит на гумно. Что тебе стоит так заржать и расколоть два – три чурбана?
– Свой бы чурбан Зинка не расколола. Соседка ей же и похвалится: с детства вместе на прутиках носились по деревне.
– Вот и стали ведьмами.
– Твоя Варька, не лучше. Обварила тебя кипятком за близняшек, которых ты в тракторе катал, потом сама на себе волосы рвала, мошну твою сварила вкрутую. До сих пор ходишь мерином.
– Отпускает понемногу, своей не говорю, ну, ее, меньше контроля. Близняшки, как две ивы, прижмутся, трактор не глушу. И соседка твоя тоже не липа. Давай, чего боишься с топором? Всегда можно сказать, что рубил дрова.
– И то, Пахом, правда. Может, сразу через плетень махнуть,