– В столь многих смыслах.
– Именно. И потому, если человек оказывается рожден в крошечное мгновение вашей жизни, чего тревожиться по поводу каких-то там лет? Это едва ли не кощунственно.
– Хотя есть люди, которые едва пересекаются, – предположила я. – Может, такие люди – вне доступа.
– Вы говорите о?..
– Младенцах.
– Ну, не знаю, – сказал он задумчиво. – Должна быть взаимность. И физическое удобство для обеих сторон. Думаю, в случае младенца, если можно хоть как-то определить, что младенец чувствует то же, отношения могут быть лишь чувственными или, возможно, лишь энергетическими. Но нисколько не менее романтическими и значимыми. – Он помолчал. – Я знаю, это противоречиво, но, кажется, вы понимаете, о чем я говорю.
– Очень понимаю.
Он нервничал – мужчины всегда уверены, что после того, как расскажут о своих чувствах, их обвинят в каком-нибудь чудовищном преступлении. Чтоб успокоить его, я описала Кубелко Бонди и тридцать лет наших упущенных встреч.
– То есть он – не единственный младенец, а много? – Не возникло ли у него в голосе странной ноты? Не послышалась ли мне ревность?
– Нет, он – единственный младенец. Но его роль играют многие. Или же впускают в себе – так, вероятно, точнее.
– Понял. Кубелко – это чехословацкое?
– Это просто я его так зову. Может, выдумалось.
Судя по звуку, он затормозил на обочине. Я размышляла, не случится ли у нас телефонного секса. Раньше я им никогда не занималась, но думала, что буду в нем особенно хороша. Некоторые люди считают, что это действительно важно – быть с сексом в одном мгновении, присутствовать рядом с другим человеком; мне необходимо выключить другого человека и заместить его моей штукой, по возможности – целиком. По телефону это сделать гораздо проще. Моя штука – отдельная личная фантазия, которую мне нравится думать. Я спросила его, что на нем надето.
– Брюки и рубашка. Носки. Ботинки.
– Это хорошо. Хотите еще что-нибудь рассказать?
– Да нет вроде.
– Никаких исповедей?
Он нервно рассмеялся.
– Шерил? Я приехал.
На миг я подумала, что он имеет в виду «к моему дому», прямо за порогом. Но он имел в виду «Ралфз». Не было ли в этом скрытого приглашения?
Предположив, что он на восточной стороне, имеем два «Ралфза», куда он мог приехать. Я надела полосатую мужскую рубашку, сберегаемую для особого случая. Увидев меня в ней, он бессознательно почувствует себя так, будто мы только что проснулись вместе, и я набросила на себя его рубашку. Расслабляющее чувство, я бы сказала. Многоразовые продуктовые пакеты были в кухне; я попыталась пробраться туда и оттуда так, чтобы Кли не заметила.
– Вы в магазин? Мне надо кое-что.
Нелегко объяснить, что это ненастоящий поход в магазин, не