– Джек Крофорд.
– Это Клэрис Старлинг… Надеюсь, я не оторвала вас от обеда… – Ответом ей было молчание. Но нужно было продолжать. – Сегодня Лектер сказал мне кое-что касающееся дела Распая, я сейчас в отделе, уточняю детали. Лектер говорит, что-то есть в машине Распая. Мне нужно связаться с его адвокатом, чтобы получить к ней доступ. А завтра – суббота и занятий нет, так я хотела спросить вас…
– Старлинг, вы способны хотя бы припомнить, что я просил вас сделать с информацией, полученной от Лектера?
Голос Крофорда был спокоен до ужаса.
– Представить вам доклад к девяти ноль-ноль в воскресенье.
– Вот и выполняйте, Старлинг. Все.
– Хорошо, сэр.
Жало долгого гудка, казалось, впилось ей в ухо, и яд от этого жала разлился по всему лицу: горели щеки, жгло глаза.
– Ну, мать твою, дерьмец старый! – сказала она сквозь зубы. – Старый вонючий сукин сын! Тебя бы тот Миггз обхлюпал – я бы на тебя посмотрела.
Отмытая до блеска и облаченная в казенную ночную рубашку с эмблемой Академии ФБР, Старлинг второй раз переписывала свой доклад, когда из библиотеки вернулась Арделия Мэпп – соседка по комнате в общежитии академии. Круглая, шоколадно-коричневая, восхитительно нормальная физиономия Арделии показалась Клэрис самым желанным зрелищем за весь этот день.
Арделия Мэпп сразу же заметила, какое у подруги усталое лицо.
– А что ты делала сегодня, девочка?
Мэпп всегда задавала вопросы таким тоном, словно ее вовсе не интересовало, что ей ответят.
– Обольщала одного психа, а другой меня малафейкой обхлюпал с ног до головы.
– Ну, знаешь, хотела бы я иметь время для светской жизни. Чертова академия! И как ты все успеваешь – и общаться, и заниматься?
Старлинг вдруг обнаружила, что не может удержаться от смеха. Арделия Мэпп тоже смеялась – недолго, ровно столько, сколько и заслуживала ее нехитрая шутка. А Клэрис не могла остановиться и, слыша себя словно издалека, все смеялась и смеялась. Сквозь слезы Арделия Мэпп казалась ей странно постаревшей, а в улыбке ее сквозила беспредельная печаль.
5
Джек Крофорд – ему недавно исполнилось пятьдесят три – сидит у себя дома, в спальне, в глубоком кресле с подголовником, и читает при свете неяркой лампы с низко опущенным абажуром. Сидит он лицом к двум широким кроватям, под ножки которых подставлены кирпичи, так что кровати высотой походят на больничные. Одна из них – его, на другой неподвижно лежит его жена, Белла. Ему слышно, как она дышит – тяжело, ртом. Уже два дня, как она не шевелится. Два дня ничего не говорит.
Вдруг дыхание ее прерывается. Крофорд поднимает глаза от книги, вглядывается над полулинзами очков, откладывает книгу. Но дыхание возобновляется: Белла дышит – сначала легкий трепет, затем вдох и выдох. Крофорд встает, кладет ладонь на лоб жены; сейчас