Захотелось сбежать. Промчаться мимо охранника, точнее, мимо двух охранников в своих недостаточно-чистых-кроссовках, вылететь, отдышаться, запихать в рот вафлю и проглотить не жуя!
Но если я доеду до пятнадцатого этажа, а потом спущусь обратно вместе с хозяйкой ши-тцу, то последняя решит, что я не тупица, а настоящая сумасшедшая. Сдаст меня охранникам. Сразу двум.
Тогда маму подведу. Она же обещала своей клиентке, что я приду. И деньги… И Барселона.
Лифт мягко затормозил и остановился. Двери разъехались.
– Всего хорошего! – выдавила я, выходя из лифта.
Ши-тцу тихо тявкнула, но хозяйка никак не отреагировала: все гладила любимицу по спине и что-то приговаривала.
Двери лифта закрылись, и мы остались втроем: темно-синяя дверь с золотыми завитками цифр, я и алоэ в горшке под дверью. Горшок был ядовито-оранжевого цвета, а огромное алоэ так растопырило свои узкие длинные листья, что напоминало злобного ежа. Еще один охранник, третий.
– Ха-ха, – сказало мне алоэ, – посмотрите на нее.
Преподавать собралась. Сама еще ничего не знает, а уже лезет.
– Я уже взрослая, – сквозь зубы произнесла я.
– О да, – усмехнулось алоэ, – конечно. Claro que sí.
Глава 7
Роза Васильевна
Дверь в квартиру была приоткрыта. Я постучала, на всякий случай. В прихожей горел свет. Я потопталась на коврике, не решаясь шагнуть на светлый, без единого пятнышка пол. Никакой обуви у них в прихожей не было, а стоял высоченный, до потолка, шкаф с зеркальной дверью, в котором отражалась я – в светло-зеленой куртке, с кое-как повязанным синим шарфом, взлохмаченная. Из прихожей вели три двери. Одна, в ванную комнату, была приоткрыта. Две другие – захлопнуты.
– Добрый день! – поздоровалась я со своим отражение м, потому что больше никого поблизости не было.
– О! – послышался деловитый женский голос из-за закрытой двери. – Дана…
Дальше я не разобрала. Дверь распахнулась, и в прихожую вышла низенькая светловолосая женщина в черных обтягивающих штанах и светло-голубой кофточке. Кофточка морщинилась на животе и на локтях. Женщина была чуть старше моей мамы, но младше бабушки, фигурой напоминала Карлсона, а прической – фрекен Бок. Она что-то пожевала, прищурилась и напряженно-вежливо улыбнулась.
– Ты заблудилась? – ласково спросила она, а в комнату крикнула: – Дана, не выключай, это не учительница!
– Я учительница, – сдавленно проговорила я.
Брови женщины, выщипанные в тонкую ниточку и прокрашенные ярко-коричневым карандашом, поползли наверх; губы, подкрашенные перламутрово-розовой помадой, сложились в грустный смайлик.
– Вы Роза? – с усилием спросила я.
– Роза Васильевна, – поправила она меня, – а вы – Мария… Как вас по батюшке?
– Просто Маша, – твердо сказала я, и от этого сомнение во взгляде Даниной няни усилилось. Сама Дана так и не появлялась.
– Мне тут разуться? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и по-взрослому.
– Только