Серебро берут практически все. Лишь однажды Тарас слышал о семье, которая отказалась от денег. Затем четверо братьев весталки пытались что-то предпринять, то ли на Князя напали, то ли на мага из городских... Троих вырубила охрана, один попал на арену и тоже погиб. В общем, была семья, да сгинула.
Но обычно просто берут деньги. И Тарасов отец, наверное, взял бы. Ну, не сразу, может, через год или два. Пять лет на это дается, чтобы остыть народ успел, погоревать, попрощаться с ушедшей. В деревнях же простые люди и практичные. А весталка в семье – это почёт и уважение. А деньги, что ж... Как доля за убитого дружинника.
Но тут случай приключился – фермер один, из богатых, из соседнего села, прижимать стал своих же людишек. Была у него банда не банда, но с десяток крепких ребят при хозяйстве обреталось. Стадо коров держал, огромное стадо. А те ж то в огород к кому забредут, то изгородь надломят, то ещё чего... И чуть что – драка. И не просто драка, а или глаз кому выбьют, или ребра помнут, или вообще – был человек и пропал куда-то. Лихие ребята вокруг фермера собрались, нехорошие. Им и Тарасов отец поперек дороги встал, коров со своей делянки кнутом отвадил, говорили с ним сразу трое – мол, ты ходи, дядя, осторожнее, а не то споткнешься неровен час, ушибиться можешь. Они такое и бабке древней сказать могли, и вдове с пацанятами. А что сделаешь – их много, кровь дурная с молоком, здоровые все, крепкие. На деревне одолеть их было некому, а город далеко. Отец-то Тарасов, пока говорил с парнями, всё руку на топорище держал. Так и разошлись ни с чем, только нервы друг дружке помотали. Может, и его бы подловили те парни в темное время, да не успели.
Перешли их коровки не ту межу, забрели в огород, куда не ходить бы.
Жила в деревне вдовушка, трёх мужей на тот свет отправила, выцвела уже вся, сухая да квелая, но яду на языке... И никто толком не знал, но шептали, что ведьмачит. Кто знает, правда ли, нет. Заломы-то у неё были, и по овсу, и по пшеничке, и, говорили, узлы на людей... В деревне много чего и зря болтают. В общем, отходила она тех коров кнутом с огорода, а один из фермерских костоломов кнут у бабы выхватил, да и саму её давай полосовать. Раза три приложил, а видать, нельзя было.
В две недели фермер сгинул. Всё вроде случайно, а беда за бедой. Одного из тех парней лесиной придавило, плечо и спину пластом развело, не то что драться – сесть неспособно. Другой въехал на своей кобыле прямо в Синюхин омут. То ли глаза ему застило, то ли ещё что – сквозь загородку, сквозь все. С обрыва сверзился, кобыла поломалась, но выбралась, а он сразу под воду ушёл. Выпивши был, конечно. Кобылу потом тоже пришлось кончить, потому как на трёх ногах осталась. Ещё трое между собой подрались, один двоих порешил колом. Сарай сгорел, коровник. Лампа с керосином перевернулась. Фермер в горячку слег, как и жена его. Она-то вроде оклемалась потом, а он – всё. А мужик был крепкий. Остальные его ребята решили ведьмачку отловить и сжечь. Мол, помогает. Пошли было к ней во двор, с кольями,