Снежинск – моя судьба. Борис Михайлович Емельянов

этого случая меня долго не покидало беспокойство, и я ожидал для себя серьёзных неприятностей, но опасения мои не оправдались. Более того, Николай Александрович никогда не вспоминал о злополучном собрании и, как мне показалось, не изменил ко мне своего отношения. А весной 1968 года произошло то, чего я совсем не ожидал. Смирнов пригласил меня к себе и предложил 3-комнатную квартиру (о стеснённых жилищных условиях моей семьи он знал). Обескураженный такой неожиданностью, я стал отказываться, говоря о том, что ведь есть более нуждающиеся, но Николай Александрович развеял мои колебания. Он объяснил, что он, как и директор предприятия Ломинский, распоряжается освобождающимися крупногабаритными квартирами без участия профсоюза, и выделяет их хорошо зарекомендовавшим себя специалистам, к числу которых он относит и меня. Я поблагодарил его, хотя невольно возникало и сомнение: а не является ли столь щедрый подарок директора его стремлением избавиться от непростых воспоминаний о случившемся два года назад, и тем самым смягчить переживания от проявленной им слабости?..

      Квартира оказалась прекрасной, оставалось только радоваться, ибо бытовые неудобства ушли, наконец, в прошлое. Доволен я был и тем, что уже не заведовал кафедрой: в 1967 году меня сменил недавно приехавший в наш город очень опытный человек кандидат технических наук Владимир Александрович Куликовских…

      Запомнилось ещё одно событие, которое несколько раньше произошло в нашем МИФИ. В актовом зале института проходило совещание директоров ВУЗов закрытых городов МСМ и их заместителей, посвящённое воспитательной работе со студентами – своего рода обмен опытом. От нашего института были приглашены также заведующие кафедрами и преподавательский состав. Вёл совещание проректор головного МИФИ, приехал кто-то и из управления кадров и учебных заведений министерства. Всё шло в привычном ключе, в выступлениях звучали практически одни положительные примеры, назывались и «отдельные» недостатки. Размеренные, бесстрастные речи никого не трогали, не вызывали сколько-нибудь значимых размышлений.

      Через какое-то время слово взял Сергей Алексеевич Школьников. Хорошо зная его, я подумал, что услышу, наконец, что-то интересное, тем более что оратор он был отменный. Рассказав о работе кафедры общественных наук и её роли в развитии у студентов марксистко-ленинского мировоззрения, он отметил и ту поддержку, которую оказывает кафедре городской комитет партии. В качестве примера Сергей Алексеевич привёл случай со студентом Бужинским, который проявлял «чрезмерный» интерес к отдельным недостаткам в жизни советского общества и почти на каждом семинарском занятии задавал вопросы, демонстрирующие, по словам Школьникова, его политическую незрелость. Бужинского я немного знал, он обращал на себя внимание даже своей внешностью, особенно чёрной клинообразного типа бородкой, но главной его отличительной чертой было нежелание