– Докажи мне свою любовь, Энни, иди вниз и не нарушай порядка, – проговорила миссис Виллис.
– Никогда в жизни я не нарушу порядка, миссис Виллис, только бы вам было лучше, – ответила девочка.
Она спустилась вниз с твердым намерением вести себя хорошо, но не прошло и часу, как уже была наказана за непослушание.
Однажды в среду, когда занятия продолжались только до обеда[5], Сесиль Темпл пригласила Эстер Торнтон и первоклассницу[6] Дору Рассел в свой «уголок» на чай с шоколадными вафлями. Девочки сидели вокруг маленького столика на трехногих легких стульчиках и вели себя как благовоспитанные леди, когда из-за портьеры вдруг выглянуло лукавое лицо Энни, окаймленное легкими непослушными завитками.
– Мне позволено будет войти в святилище?
– Конечно, Энни, – приветливо ответила Сесиль, – я достану чашку и блюдечко, а чаю в чайнике еще достаточно.
Энни вошла и без церемоний уселась на пол, не обращая внимания на строгий взгляд Эстер и на ледяное выражение лица Доры. Вечно увлекающаяся Энни была всецело поглощена мыслью, которая пришла ей в голову. Она полагала, что следует сделать подарок миссис Виллис, и хотела знать мнение остальных по этому поводу.
– Я хочу сделать ей подарок через неделю, – с жаром объявила Энни. – Хотите присоединиться ко мне?
– Но ведь нет никакого повода для этого, – возразила Сесиль Темпл. – В будущую среду не будет ни дня рождения миссис Виллис, ни Рождества, ни Пасхи. Среда как среда, и ничего больше. С какой стати нам делать подарок миссис Виллис?
– Сегодня утром она была такая грустная! Право, ей будет приятно такое доказательство нашего внимания. Это бы ее утешило, я уверена.
– Фу, – скривилась Эстер.
– Как ты смеешь гримасничать, когда я говорю о нашей начальнице! – вспыхнула Энни, с негодованием глядя на Эстер своими большим глазами. – Сесиль, пожалуйста, преподнесем ей букет или какую-нибудь безделушку. Просто, чтобы она видела, как мы ее любим.
– Вы же первая ее и не любите, – оборвала ее Эстер.
Перчатка была брошена. Энни вскочила на ноги и осы́пала Эстер целым потоком колкостей. Эстер тоже не стала себя сдерживать и заявила во всеуслышание, что любовь доказывается не словами, а действиями; и если бы Энни хорошо училась и не отступала от правил заведения, этим она выказала бы гораздо более любви начальнице, чем ничтожными знаками внимания. Эстер говорила правду, но слова ее были резки; они уязвили Энни до глубины души. Из красной она сделалась совершенно бледной, и на глазах ее выступили слезы.
– А ты жестока, – проговорила она сдавленным голосом и, откинув портьеру, вышла из владений Сесиль в общую залу.
Оставшиеся девочки долго молчали. Эстер старалась уверить себя в том, что она была