Все воспитанницы «Лавандового дома» помнили это счастливое время. Свою гостиную Энни оформила в японском вкусе, так, как ей нравилось. В этом маленьком пространстве совершались всевозможные проказы, здесь был центр самого шумного веселья. Толпы девочек постоянно вертелись около него, надеясь на приглашение. Избранных Энни угощала чаем из японского сервиза. Нечего и говорить, что внутри «уголка» царил полнейший хаос. Все кончилось, когда однажды Энни до того расшалилась, что опрокинула столик с японским прибором: посуда разбилась вдребезги, а чай и молоко пролились на пол. В этот же вечер миссис Виллис послала за Энни. От директрисы девочка вернулась с заплаканными глазами.
– Ну, мои дорогие, – объявила она подругам, – я не сумела достойно управлять своим царством, за что и была свергнута с престола. Увы, задача оказалась мне не по силам.
На другой день «уголок» был передан другой собственнице.
Воскресенья в «Лавандовом доме» считались самыми тоскливыми днями; но миссис Виллис, заботившаяся о том, чтобы ее ученицы не скучали, нашла средство и эти дни сделать приятными. Она целый день проводила с воспитанницами и была такой, как в вечерние получасы: простой, неофициальной – словом, доброй матерью. В эти дни она никого не бранила и не наказывала. Начальница обыкновенно усаживалась в кресло, малыши окружали ее, а старшие толпились неподалеку.
От милого и приветливого лица словно исходили лучи, согревавшие девочек. Директриса казалась воспитанницам олицетворением богини милосердия. Ее присутствия было достаточно, чтобы скучный праздник показался веселым. Только дети с дурными наклонностями продолжали дуться и выказывать недовольство.
Миссис Виллис обладала особенным умением направлять своих воспитанниц и пробуждать их энергию. В воскресенье не было ни уроков, ни наказаний. Девочки писали письма, читали, бродили по дому. Все двери были открыты, в том числе и личные апартаменты начальницы. Все предоставлялось в их распоряжение. Если погода была хорошей, воспитанницы ходили в церковь. В дождливые дни мистер Эверад служил в часовне.
Самым приятным был воскресный вечер, его старшие девочки проводили в гостиной миссис Виллис. Директриса много рассказывала и потом пела. В свои шестьдесят лет она сохранила чудный голос. Когда Этти в первый раз услышала