– Посмотрите на себя, – продолжала она, не желая отпускать его, пусть даже только рукав, – вы же совершенно без сил. Вам надо отдохнуть…
«Ну, давай же, Клодия, скажи это», – мысленно подбодрила она себя.
– Почему бы вам не остаться на ночь? У меня есть готовая гостевая комната. Я устрою вас там, если хотите.
Целая гамма эмоций промелькнула на его лице: страх, искушение, признательность и другие, не столь определенные.
– Я… я… – начал он, потом прикрыл глаза и потер лицо рукой. – Если вы уверены, что я не слишком обременю вас, то останусь с радостью. Я так устал.
Он и впрямь выглядел совершенно измученным.
– Ничуть вы меня не обремените, – заверила его Клодия, ликуя в душе от легко достигнутой победы. Она поднялась и протянула ему руку. – Идемте, я покажу комнату, ведь вы же едва держитесь на ногах.
– Спасибо. Большое спасибо. Мне и правда не помешало бы прилечь.
Голос у него был тихий, но какой-то очень звучный.
Провожая нежданного гостя наверх, Клодия обнаружила, что от возбуждения у нее сперло дыхание. «Остынь, – велела она себе. – Он измотан. Ты поступаешь как добрая самаритянка. Ничего больше. Ничего не произойдет».
– Простите, можно мне сначала где-нибудь помыться? – спросил он, когда Клодия распахнула дверь в гостевую комнату, которая всегда была готова к приему гостей.
В первые недели после смерти Джеральда ее подруга Мелоди часто оставалась на ночь, чтобы составить компанию, и у Клодии вошло в привычку держать постель застеленной.
– Не волнуйтесь, эта комната со своей ванной. – Она включила свет и указала на другую дверь. – Там вы найдете полотенца, мыло и все, что нужно. – По какой-то непонятной причине она не стала упоминать, что положила в шкафчик пару-тройку вещей из туалетных принадлежностей Джеральда. – И я принесу вам мужнину пижаму и халат.
– А он не будет возражать? – немного встревоженно спросил незнакомец.
– Нет… уверена, что он не стал бы возражать. Если бы был здесь.
Гость, казалось, встревожился еще больше.
– Я вдова. Мой муж умер восемь месяцев назад.
Его лицо приняло страдальческое выражение.
– Но не беспокойтесь. Худшее я уже пережила, – продолжала она, внезапно осознав, что это действительно так. – Время, как говорится, лечит.
Незнакомец все еще выглядел несколько растерянным, но когда Клодия хотела было пойти за халатом, он метнулся вперед, схватил ее за руку, поднес к губам и поцеловал.
– Спасибо вам, – сказал он, еще раз поцеловал руку, потом отпустил. – Вы не представляете, что это для меня значит. Не знаю, что бы я делал.
– Не за что. Пойду принесу пижаму.
Клодия повернулась и чуть не выбежала из комнаты, внезапно испугавшись того драматического порыва, который пробудила в своем госте. Он, конечно, очень красив, но если потерял память, то может быть психически неуравновешенным. Господи, во что же она ввязалась?
Когда