Глава III. База
Светлое утро и чистый лазурный небосвод указывали на то, что день будет очень и очень приятным, даже жарким, что очень желательно после затянувшихся дождей. Помимо этого, яркий солнечный день стимулирует к росту молодую растительность, которая во время интенсивного роста своей свежей яркой зеленью, так радует глаза.
Однако же пока такой день еще только начинался, к началу которого, если трава уже и была в полной силе, то кусты еще не оделись, а порою стояли просто-напросто голыми.
Меж стен: цельных и двупольных по горизонтали составленных из плит или же меж каменных оград, коими были иссечены многие места той местности, повсюду заключенные в какие-либо рамки, находились либо пустыри, заросшие сухостойной травой, но чаще всего запущенные сады, отчего и сами стены приобретали запущенный вид.
Особенно много всего напутанного, в том числе и полностью запущенная усадьба, находилось возле огороженной от этого ровным зеленым пространством называемой «базы». От узкого прохода меж стен в бурелом заросшего сада, по которому все-таки проходила дорожка, и от ворот отходило множество дряблых стен, отделявших друг от друга никому не нужные труднопроходимые участки, отлично маскировавшие то, что за ними находилось.
Поэтому не удивительно, что в дебрях этой запущенной местности, соседи друг друга не знали в лицо, потому как тут никто и не жил, за исключением того домика, где с недавнего времени проживала молодая хозяйка и старая служанка. Но то всегда явление временное и непостоянное.
Единственное место, где хоть как-то поддерживалась жизнь, являло собою зеленый ухоженный остров, именуемый метким коротким словом: база.
Заправляла всем несложным хозяйством базы немая старуха – недостаток, благодаря которому она и была взята на службу. Богом забытая, (которую часто так и называли) она никого не интересовала и касательно ее не могло возникнуть никаких неприятностей. Старушка никогда ни при каких обстоятельствах не покидала территорию, хотя это ей и не запрещалось, да ей и не нужно было никуда уходить; все, что требовалось для ведения хозяйства, медлительное воплощение старости получало извне.
На ней лежали обязанности кормить лошадей, а также и собак; управляться по дому, содержа оный в чистоте, готовить и прочие-прочие мелочи. Именно так старушка и жила, безропотно выполняя все, что ей прикажут, довольствуясь лишь тем, что ее не выгоняют в мир, где ей суждено погибнуть, либо же уготовано, на лучший случай, место нищенки.
В то утро старушка как обычно проснулась рано, возилась по хозяйству, пока Саидка и Дармаглот спали.
В ворота постучали, и она, бросив кормить, бегавшую всю ночь по двору собаку, тут же пошла открывать, совсем не интересуясь кому, так как никогда не задавалась таким вопросом, ведь за долгое пребывание ее на базе ни