Поэтому на голову моего нового друга Агараульи вместо кепки я мысленно нахлобучила брыль – соломенную шляпу с прямыми широкими полями.
Ходить мне нравилось быстро и долго. Почти до истоков заповедника Гуадаррамы, где поставили свои трейлеры неистребимые цыгане. Де-юре все они являлись законопослушными гражданами и возили свои аттракционы по ярмаркам. Де-факто жили они выращиванием и продажей гашиша, до кучи промышляя воровством медного кабеля. Но это была уже чужая, не деревенская территория. Поэтому даже собачники и велосипедисты со стажем поворачивали назад, не отваживаясь заходить так далеко.
Это легкое чувство тревоги мне нравилось. Там можно было случайно наткнуться на плантацию конопли и получить в задницу заряд охотничьей дроби или соли. Там низенько летали полицейские вертолеты и, накрытые брезентом, громоздились кучи кабелей, что еще недавно были чьими-то электрическими или оптоволоконными сетями. Цыгане перли все без разбору, чтобы потом сдать свое богатство на цветные металлы.
Поэтому мои первые опыты визуализации пришлись как нельзя кстати. Незримым ангелом-хранителем летел за мной Агараулья в соломенной шляпе. А рядом вышагивала воображаемая верная подруга Мария. Готовая в случае опасности кинуться на человека с ружьем, быстро его обезвредить или, на худой конец, сама пальнуть в него из трофейного ствола солью.
А потом в мою жизнь вошла каталонская ведьма Нани. Это была любовь с первого взгляда, так банально воспетая поэтами и коряво описанная пострадавшими от нее. Самое страшное, что это было взаимно. Родись мы лесбиянками, друг в друге мы обе нашли бы свое счастье. Но в ней и во мне было поровну от женщины и от повстанца. Для пары это смертельно.
Глава 7. Первопроходцы на «Золотой миле»
Зато теперь у меня была подружка, с которой можно было пуститься во все тяжкие. Особенно тяжко было с утра выкатить свои развесистые задницы на «пробежку». Неспешно пробегая по хорошо унавоженным собачниками дорожкам, мы смотрели, как стремительно меняются границы поселка.
Тем труднее было представить, что в начале прошлого века деревня представляла собой с десяток полуразвалившихся построек, хаотично натыканных вокруг уродливой часовни святого Сантьяго. Никакой исторической или художественной ценности это строение не представляло, зато на нем всегда болталась угрожающая надпись: «Бог любит вас».
Количество населения вместе с приезжающими на лето детьми и внуками едва дотягивало до ста. Пока в поселке не объявился деятельный и предприимчивый Мануэль Монтойя Молинос. Кое-какой капиталец у него имелся, поэтому здесь он основал первую строительную компанию. Потом, подружившись с мэром, выбил себе права на абсолютную монополию.
Местные