Осененный идеей, лисенок снова помчался к борту. Если бы портовый нищий увидел эту картину, он бы вылил себе на голову ведро холодной воды: чтобы не мерещилось от пекла. Перевесившись через борт, лис-монах с увлечением заправской ведьмы размахивал лохматой шваброй.
Утомившись, он отбросил швабру в сторону.
– Ну, что я тебе говорил! – торжествовал Воробушек. – Приметы – это просто выдумки.
– Что ж, – монах развел лапами, – значит, остается последний способ…
– И какой?.. – хмыкнул Джонни. – Утопишь якорь? Выломаешь штурвал?
– Нет. Предание гласит: если ничего не помогает – надо выпороть юнгу.
Монах и Воробушек одновременно уставились на Кукабару.
– Ну уж дудки! – завопил тот и взвился в воздух.
Однако внезапный порыв ветра отбросил Кукабару назад, и он рухнул на палубу.
Золотые паруса будто ожили. Поднялись. Ослепительно вспыхнули. Натянулись, дрожа, готовые хоть сейчас, сию секунду унести судно в открытое море.
– Вот видишь, – ликовал лисенок, обнимая потрясенного Воробушка. – У меня получился ветер!
Глава третья
Веселые скелеты
Парусный бриг появился у южного берега острова Святой Гиены так внезапно, словно возник из морской пены. Двое – один в украшенной перьями шляпе, другой с зонтом из пальмовых листьев – издалека разглядывали судно.
– Странно, как этот бриг здесь оказался?.. – протянул тот, что в шляпе, сооружая из листа агавы что-то наподобие подзорной трубы. – Не иначе как галсами… За кливер и марсель штурману двенадцать плетей, а капитана – в матросы! Как звать посудину, Громила?
– Ле-ту-чий го-ла-дла-нец… – прочел по слогам обладатель зонта. – Нет, гол-лан-дец.
– Летучий? Что ж, хорошее имя. С этого острова только улететь и можно!
Ни один матрос не сошел с корабля на Святую Гиену. Но и на борту никого не было видно. Никто не чинил паруса, висящие рваными тряпками. Не драил палубу. Не отдыхал на баке.
– Здесь что-то нечисто, мистел Флинт, – отступая назад, проворчал Громила. – Мне кажется, там пливидения…
Флинт Котес (а это был именно он, легендарный капитан Корноухий, когда-то в порыве гнева разделивший Тициана Великолепного с его хвостом) ухватил пирата за ворот тельняшки.
– Предпочитаешь остаться здесь?
– Да, капитан. Это плохой колабль. Надо ждать длугой.
– Другой? – изумился Корноухий. С тех пор как команда «Ночного кошмара» подняла бунт и высадила его на остров, мимо не проходил ни один корабль. – Очнись, приятель! Ты где-нибудь видишь пристань?
Пират огляделся, словно только что очутился здесь.
– Не видишь, – ответил себе Флинт Котес. – А почему? ПОТОМУ ЧТО ЕЕ ЗДЕСЬ НЕТ! Корабли не приходят сюда один за другим. И по местному расписанию следующий рейс – лет через триста.
– Ну и пусть, – упрямо твердил Громила. – Колабль с пливидениями – жуть! Я лучше тут умлу. Тепло