Впрочем, отличие от последней встречи состояло не только в этом. На данный диалог «фюрер» не пригласил министра промышленности Шпеера. Что моментально отметили финансисты. И тому была одна весомая причина, которая носила имя «Геринг».
Именно рейхсмаршал приказал Бургдорфу созвать всех этих людей в отсутствие Шпеера. Потому как министр промышленности не мог дать того, в чём крайне нуждался «боров». Деньги. Герингу были нужны деньги. И дать их могли только они, люди с большими кошельками. А Шпеер умел только тратить. За всю свою стремительную карьеру министр промышленности не смог сколотить себе даже хоть какого-нибудь малюсенького состояния. И это при том, что через его руки годами протекали миллионные капиталы! И к этим рукам не прилипло ни пфеннига. Таких «капиталистов» «боров» презирал. А потому сегодня он был рад не лицезреть постоянно кислую физиономию руководителя германской промышленности.
Однако, вопреки ожиданиям Геринга, диалог с «фюрером», как и десять дней назад, положительного результата снова не дал. Как и в последней встрече, банкиры и промышленники молча выслушали эмоциональную речь Гитлера (точнее, Бургдорфа), после чего принялись, как и в прошлый раз, задавать уводящие от основной темы вопросы и тем самым «заговаривать» встречу. Геринг понял: диалог не состоялся. «Золотые мешки» вторично проигнорировали «интересы рейха». Желваки заиграли на тяжёлых скулах рейхсмаршала. Вспомнилась прошлая встреча, после которой Герингу было очень обидно за Ади. Вспомнилось, как Гитлер, приехав вечером к нему в особняк, долго молчал, сидя в его любимом кресле. Чуть больше часа. А потом сорвался. Вскочил на ноги, кричал, топал, угрожал уничтожить всех капиталистов, убивался из-за этих «богатеньких ублюдков». А Геринг молча наблюдал за своим другом и товарищем по партии и молчал. А чем он мог помочь? И он, и Гитлер, оба прекрасно понимали: без этих «ублюдков» рейх самостоятельно не в состоянии существовать. Именно они – Круппы, Шахты, Флики – были той кровеносной системой, которая поддерживала жизнь в умирающем теле рейха. И ничего ни Гитлер, ни он, Геринг, не смогут сделать этим людям. Потому как они по уши завязли у них в долгах. Да и не в долгах дело. Если бы мешали только долги, то можно было бы спокойно разделаться и с Круппом, и с Шахтом, как они в своё время разделались с Рёмом. И забыть про всё. Но немецкие промышленники оказались, как высказался Гиммлер, «талантливыми учениками жидов»: все свои финансовые операции они проводили только, и исключительно через третьи страны, точнее, через их банковские системы. Только там и только лично. А потому достаточно не стоять чьей-то одной подписи в финансовых бумагах, и вся экономика Германии встанет. Со стапелей не сойдёт ни одно судно и ни одна субмарина. Из цехов не выползут танки, а из ангаров не вылетят самолёты.