– Что значат эти дурацкие вопросы?
– Я не хотел задавать дурацкие вопросы, я…
– Интересно, будь на моем месте мужчина, вы бы его тоже ежеминутно донимали? Всякой мутотенью детсадовской?!
И откуда она только таких слов набралась? Удивительная женщина! Серьезно, я даже позавидовал ее словарному запасу. Лицо у нее пылало от ярости.
– Я вас сейчас отправлю к директору!
Она начала что-то строчить на бумажке, строчила, строчила, потом бухнула исписанный листок мне на парту Я ничего не мог разобрать. Почерк – сплошные палочки и закорючки. Для пополнения моего лексикона документ явно не годился.
Ридель вставил вилку в розетку. Он был доволен.
– А, зашевелилась, сучка! Так-то лучше. – Он нежно погладил машинку.
– Лучше бы ты заткнулся, Рэмбо, – произнес я тихо, чтобы он не услышал. – Лучше бы ты заткнул свою тупую варежку.
Двадцать три ошибки
У меня была перевязана рука, на моей рубашке красовались дурацкие розовые саксофоны, я продырявил барабанную перепонку ни в чем не повинной учительнице, нарушил братское обещание, и карманы у меня топырились от тягостных записок – одна вела к директору, другая к Вульшлегеру – классному руководителю. На минуту я всерьез задумался, не удрать ли мне в Польшу и не начать ли новую жизнь, работая на птицефабрике.
Идти к директору хотелось ровно столько же, как и к Вульшлегеру, так что мне было без разницы, с кого начинать. На музыку я не пошел – подбросил монетку и ровно в четверть двенадцатого постучал в дверь учительской, чтобы (это уж было ясно) мне прочитали нотацию.
Вульшлегер меня ждал.
– Садитесь, Франц. – Он рылся в каких-то бумагах и, только я плюхнулся на стул, начал выкачивать из меня энергию. – Вы сделали двадцать три ошибки в английском переводе.
У Вульшлегера были две примечательные особенности. Во-первых, кривизна: голова кривая, нос кривой, спина кривая. Весь, в общем, какой-то вывернутый. (Он и отпуск с вывертом проводил – где-нибудь на Востоке с экзотическими красотками. По крайней мере, так рассказывали. «Да ты глянь на Вульшлегера, – говорил Рэмбо Ридель, – натуральный Квазимодо. Ему ни одна цыпка за так не даст».) Во-вторых – его способность выкачать из тебя всю энергию, лишить последних сил.
– Вам, должно быть, снятся ужасные кошмары, – устало продолжал он. – Как вы заблудились в Англии и спрашиваете у англичанина, как найти дорогу. Я прав?
Я молчу.
Он устало покачал головой.
– Двадцать три ошибки, Франц.
Молчу.
– Двадцать три ошибки на одной несчастной странице.
Продолжаю упорно молчать.
– Двадцать три ош…
– Все не так просто, – обрываю я его, чтобы разговор сдвинулся наконец с мертвой точки.
С тех пор как молния подпалила ему крышу, он стал жутко повторяться.
– За четыре недели вы дали нам десять или двенадцать контрольных. Не мне вас учить, только думаю, не мешало бы сделать небольшой перерыв. Время от