С противным чувством под ложечкой я поплелся вверх по лестнице.
Мне повезло. В кабинете директора на стук никто не откликнулся.
Я подошел к следующему кабинету, постучал к заместительнице. Тишина. Постучал еще раз. Тут я увидел, как по лестнице шурует директор. Я кинулся в дверь прямо в кабинет к замдиректорше.
Она сидела за столом и разговаривала по телефону. Увидев меня, прикрыла трубку ладонью.
– Франц? У меня сейчас нет для вас времени. Мне нужно подготовиться к совещанию. Подождите снаружи.
Снаружи бродил директор.
– Вам это будет интересно, – быстро сказал я и подал ей каракули фрау Брунисхольц.
Фрау Апфель продолжала говорить по телефону и одновременно расшифровывала записку. Выглядела она жутко переутомленной, измученной и покинутой – будто кочевница в иммиграционной службе. Прямо сердце разрывалось – так не хотелось ее расстраивать.
Положив трубку, она серьезным тоном велела мне садиться. Потом тяжело оперлась на стол и пристально на меня посмотрела.
– Ваша новая учительница экономики жалуется, что вы недостаточно уважительно относитесь к женщинам.
– Вы это на том листке вычитали?
– Именно, Франц.
Она зачитала мне обвинение. Фрау Брунисхольц перечисляла пять или шесть случаев (за четыре часа занятий), когда я позволил себе дискриминирующие поступки по отношению к женщинам. Например, во вчерашнем вводном тесте по теме «Экономика и общество» я написал: «Специалистам по организации и экономике производства доставляет поистине убийственное удовольствие загребать деньги и роботизировать рабочую силу». Фрау Брунисхольц возмущало то, что под специалистами я в неявной форме подразумевал и мужчин, и женщин одновременно. По ее мнению, специалистки заслуживали отдельного упоминания. Она была, конечно, права. Я просто поленился писать правой рукой еще одно длинное слово. Постыдная оплошность. (Серьезно. Пусть я ротозей с дерьмом вместо мозгов, но я же не дикарь.) Только вот зачем сразу за шкирку к директору тащить? По-моему, Фрау Брунисхольц все-таки немного перегибала палку.
– Ну, что скажете? Может, она это все выдумала?
Взгляд фрау Апфель скользнул по документам на столе. Ей явно хотелось покончить с этим вопросом как можно скорее и ко всеобщему удовлетворению. Я решил ей помочь.
– Вот дерьмо!
– Франц, держите себя в руках!
Я сказал, что вчера, когда фрау Брунисхольц раздавала листки с заданиями, я обозвал ее ехидиной. Это было вранье, но фрау Апфель облегченно вздохнула, потому что я не стал запираться.
– Что ж, Франц. Вы действительно не проявляете должного уважения к женщинам-учителям.
– Да, ужасно. Не знаю, откуда это у меня.
Фрау Апфель слабо улыбнулась, и я улыбнулся