Даница ничего не имела против того, чтобы переспать с мужчиной, когда возникало определенное настроение. Некоторое время назад она обнаружила, что несколько бокалов вина и любовные объятия снимают напряжение. В такие ночи она блокировала деда в своем сознании и испытывала облегчение, что способна это сделать. Они этого никогда не обсуждали.
Но в данный момент ей не хотелось ничего большего, чем переспать с мужчиной у морского берега или в амбаре за стенами города (только один раз это произошло у нее в доме, но утром ее охватило неприятное чувство, и она больше никогда так не делала). Если она выйдет замуж, ее жизнь изменится. «Закончится», – чуть не сказала она, хотя и понимала, что это преувеличение. Жизнь заканчивается, когда ты умираешь.
Во всяком случае, она сказала деду правду: Даница действительно защищала Мирко с острова Храк, решив не передавать его сведения капитанам или военным. Если сеньянцы устроят на берегу настоящую засаду для ночной атаки, серессцы поймут, что кто-то выдал их планы. Они для этого достаточно умны, видит Джад, и достаточно жестоки, они пытками вырвут у островитян правду. Могут узнать о Мирко, или не узнают, но к чему рисковать? Один часовой на лодке – это может быть обычным делом.
Если бы она сообщила историю Мирко, ее бы спросили, кто ей это сказал, и было бы невозможно (и неправильно) не рассказать капитанам правду. Она хотела присоединиться к пиратам, а не вызвать их гнев. И шпион Серессы в городе (разумеется, там есть шпион, ведь они всегда есть) почти наверняка узнает о ее словах, увидит приготовления. Вероятно, они отменят нападение, если готовят его. Если Мирко прав.
Нет, сделать это в одиночку было разумным шагом, сказала она деду, выбрав это слово отчасти из озорства. Не удивительно, что он выругал ее. В свое время он прославился своим острым языком. Она тоже постепенно приобретала такую же репутацию, но для женщины все немного иначе.
Все на свете иначе для женщин. Даница иногда удивлялась, почему бог так все устроил.
У нее и правда было хорошее зрение. Она увидела, как справа, с северной стороны, появился и исчез огонек, на мысе, обрамлявшем эту сторону бухты. Даница затаила дыхание.
– Да сожжет Джад его душу! Что там за мерзкий засранец, что за чертов предатель? – рявкнул дедушка.
Она опять увидела огонек, который быстро вспыхнул и погас, двигаясь справа налево. Огонь на мысе могли зажечь только для того, чтобы показать направление судну. А чтобы провести судно в этих смертельно опасных водах, необходимо знать бухту, ее камни и мели.
Тико тоже увидел огонь и издал горловое рычание. Она велела ему замолчать. До мыса слишком далеко для стрельбы из лука ночью. Особенно – для выстрела из лодки. Даница снова принялась грести в том направлении, на север, против легкого ветра, но глядя на запад.
– Тише, девочка!
– Я тихо.
Еще ничего не видно. Серессцам нужно проделать долгий путь от того места, где галеры перегородили