Выбравшись обратно на дорогу и направившись к дому, она различила дом Сиссель меж струй ливня. Он освещался яркими прожекторами.
Был потрясающий контраст между мертвой женщиной, сидевшей в кресле, празднично наряженной, и той, которую Кайса видела в магазине. Не говоря уже о том, что Бенте описывала ее как серую мышку при жизни ее родителей.
Если убрать то, как исказила ее смерть, должно быть, она было просто очень сексуальной в своем прекрасном платье. Неужели эта старая дева, образец целомудрия, нашла себе любовника и была в ожидании его? Или это был спектакль, она притворялась, будто наряжается для кого-то, жила мечтой об этом в своем одиноком существовании? Она изменилась, когда умерли ее родители, начала жить, как сказала Бенте. А потом обратилась к врачу, потому что лишилась сна, а летом впала в депрессию. Случилось два изменения. Одно положительное. Одно отрицательное. Первое после самого мрачного из всего – смерти отца.
Я должна побольше разузнать о ней, подумала Кайса, сбросив кроссовки перед входной дверью, прислонив их к стене и войдя в дом.
Андерс и Теа сидели на диване, уткнувшись в свои планшеты.
– Вы закончили с уроками?
Они кивнули, не отводя взглядов от мониторов.
– Я сегодня по пути из школы встретил того мужика, который будет жить у нас в пристройке, – сказал Андерс, не поднимая глаз.
– Вегарда?
– Да, он классный.
– Почему же?
– Он припугнул Нилс-Хеннинга.
– За что?
– Нильс-Хеннинг бросил мой рюкзак и толкнул меня, и я упал. И тут Вегард схватил его за куртку и оторвал от земли. Он сказал, что если еще раз сделает что-то подобное, то получит по морде. Довольно круто было, – сказал Андерс, улыбнувшись из-за монитора.
Андерс несколько раз жаловался на этого мальчика. Кайса поняла, что он боится его, и уже подумывала поговорить об этом с учителем. Ну, теперь Вегард все уладил, пусть и не так, как она планировала.
Карстен с Юнасом сидели за кухонным столом и рисовали. На плите варилась картошка.
– Хорошо пробежалась? – спросил он.
– Замечательно.
– Ты и дождь, – сказал он, помотав головой и улыбнувшись.
Она встретилась с ним взглядом. Он не отвел глаза, и она подошла к нему, обняла рукой за шею и поцеловала в макушку.
Туне бежала трусцой, чтобы успеть на урок фортепьяно. На этой неделе она много репетировала, по три-четыре часа каждый день, и теперь была вся в напряжении, ожидая, что же скажет Гисле.
Она улыбнулась про себя, но улыбка погасла, когда Туне завернула за угол у магазина. Сердце быстро заколотилось.
– Привет, Туне! Куда это ты собралась?
Это были две девочки из ее класса, Лена и Ханна.
– На урок музыки, – ответила Туне.
– Домой к Гисле?
– Да, – прошептала она едва слышно.
– Почему ты ходишь