Миша еще раз оглянулся на окна Пашкевичей, ухмыльнулся и свернул за угол.
– Вы слышали? – спросил Мрозовский, вытянув шею и прислушиваясь.
– Да, – ответила пани Марьяна. Она стала бледна лицом и сейчас более всего на свете хотела, чтобы пан Эдвард испарился как видение спиритического сеанса.
Неверная пани Пашкевич очень боялась гнева супруга. Лирическое настроение испарилось, и кондитерша задумалась, какими словами предложить кавалеру удалиться.
Мрозовский тихо подошел к окну, отодвинул занавеску: за стеклом угадывались только слабые очертания дороги и дома напротив. Мрозовский чертыхнулся, быстро подошел к столу и налил полный бокал шампанского. Пани Марьяна глупо улыбнулась и тоже потянулась к бокалу, но любовник залпом осушил свой и обернулся к ней, готовый что-то сказать.
– Пани Марьяна, простите за столь поздний визит, я вынужден откланяться, ибо служебные дела ждать не могут. Смею надеяться, что вы простите и позволите посетить вас в ближайшее время в кондитерской.
Пани Марьяна слушала, выпучив глаза, потом согласно кивнула и пошла провожать гостя. Мрозовский испытывал благодарность к пани Марьяне, что та не закатила истерику или не попыталась удерживать. В передней он сухо попрощался, чмокнул ручку и, прихватив саквояж, тихо вышел.
Пани Марьяна расслабленно прислонилась к стене и наконец-то смогла вздохнуть глубоко.
– Езус Мария милостивая… Вот ведь точно – милостивая! – шептала она закрыв глаза. – Это знак мне был… Точно знак!
Мрозовский тихо шёл по ночным улицам, временами оглядываясь назад. Он хотя и был сыщиком, но очень боялся ходить в одиночку в темноте. И не потому боялся, что трусил. Совсем нет! Пан Мрозовский был хорошо осведомлён о том, что может произойти во время ночной прогулки, и не раз присутствовал при составлении протокола на месте происшествия, когда дворники на рассвете находили желающего совершить ночной моцион. У найденного, как правило, не было счастливого выражения лица, да и самого лица иногда не было, а так, одно название.
Сейчас Мрозовский шёл и думал. Кто это мог быть? В том, что кто-то за ним следил и пытался заглянуть в окно пани Марьяны, он не сомневался. Мрозовский решил, это означает одно – к кому-то он подошел уже довольно близко.
– Странно, если я рядом с какой-то разгадкой, то почему мне самому кажется, что всё ещё очень запутано и неясно? – Мрозовский бормотал себе под нос, поглядывая по сторонам. Он часто и глубоко вздыхал, его в последнее время стала мучить отдышка. – Панянка эта… Рузя… Доложили, что приходила на свидание к одному из гробокопателей. А ведь она вполне может находиться в курсе событий, а если пофантазировать, то и руководить, организовывать. Может быть, я рано её отпустил, а может и