– Еду выбери сам. Для начала я выпил бы хорошего чая, а то что-то побаливает голова.
– Не проблема, дорогой брат. – Он взглянул на помощника.
Тот все понял без слов и пошел в столовую, чтобы приготовить чай.
Мухтан по внутреннему телефону связался с метрдотелем, сделал заказ на ранний обед. Стрелки часов приближались к полудню.
Чадан принес поднос с чайником, пиалами, хрустальной чашей со сладостями, выставил на стол.
Чай разлил сам Мухтан.
Он и Хабитулла устроились за невысоким дастарханом. Все же в этом европейском номере нашлось место и для восточного, традиционного уголка.
Помощники удалились в столовую.
Хабитулла отпил глоток и проговорил:
– Действительно хороший чай, напоминает наш, кандагарский.
– А это он и есть. Опиума в нем совсем немного. Чтобы голова перестала болеть.
Хабитулла потихоньку отхлебывал напиток. Вскоре он почувствовал, как отступила боль, прошла усталость, тело заполнила успокаивающая теплота. Это все на время, как и с любым другим наркотиком, но сейчас очень даже к месту.
Потом будет свидание с девочкой из элитного заведения и отдых до завтрашнего утра. Тогда ясность ума ему будет не нужна. Понадобится нечто другое, в большой степени зависящее от мастерства жрицы любви. Мухтан несомненно предоставит столь уважаемому клиенту самую лучшую свою воспитанницу.
Он отставил пиалу и спросил:
– Может быть, перейдем к делу, ради которого я ехал к тебе за сотни километров, между прочим, рискуя жизнью?
– До границы тебя наверняка провожали твои лучшие воины. Ну а в Пакистане бояться тебе некого. Разве что нелепого случая, который иногда не только срывает наши планы, но и приводит нас к трагической гибели. Но мы делаем дело, угодное Всевышнему. Очищаем землю от скверны. Аллах, милостивый и милосердный, нам поможет. О деле же, Абдул, мы поговорим после обеда. Кстати, по-моему, твой телохранитель не пускает к нам официанта.
Из-за дверей доносился какой-то невнятный шум, не характерный для дорогого отеля.
– Ахсан! – крикнул Мухтан.
Помощник тут же появился в гостиной.
Господин указал на дверь и распорядился:
– Посмотри, что там, и разберись.
К ним подошел Касари и сказал:
– Лучше это сделаю я. Мутабар Берани не послушает никого, кроме господина Хабитуллы и меня.
Афганский полевой командир махнул рукой и заявил:
– Идите оба. Хукам, предупреди Азада, чтобы вел себя тихо. Если заметит что-то подозрительное, то пусть сначала сообщит об этом тебе. Мы решим, надо ли что-то предпринимать. В общем, успокой его.
Помощники главарей Талибана вышли. Шум тут же затих.
В комнату вошел молодой официант со сбитой набок бабочкой и характерным красным пятном на лбу, последствием вмешательства телохранителя Хабитуллы. Перед собой он толкал каталку.
– Ваш обед, господа! – произнес официант, потер