ОНА. Да, да. В белом платье, в открытом таком.
ОН. В белом открытом платье. Молодая, трепетная. Стихи читает. Из Пушкина:
Письмо Татьяны предо мною,
Его я свято берегу.
Читаю с нежною тоскою…
ОНА (продолжает). И начитаться не могу.
Кто ей внушил и эту нежность,
И слов любезную небрежность? (Смеется.)
ОН (тоже смеется). Ах, какие слова! Какие слова! А она такая молодая! Господи! Чистая такая! И все еще впереди! Она верит, что станет великой актрисой. Комиссаржевской, Ермоловой! И непременно в Малом театре.
ОНА. Да, да. И роли, роли. И люди, публика.
ОН. Да, люди, публика, цветы. А муж, развод, дети – этого еще нет, еще не существует!
ОНА (задумчиво). Да.
ОН. И всякие там пакости театральные, интриги, свары, подлости – этого просто не может быть.
ОНА. Да. А вы о чем?
ОН. Кто ей внушил умильный вздор,
Безумный сердца разговор.
(Она подхватывает и они уже вместе.)
И увлекательный и вредный?
Я не могу понять. Но вот
Неполный, слабый перевод
С живой картинки список бледный. (Смеются.)
ОН (вырывает лист из своего текста, сминает в руке и со стуком опускает на стол). А она в белом платье, в серебряных туфлях.
ОНА. Да, в серебряных туфлях.
ОН (вырывает подряд еще несколько листов, со стуком же располагает их на столе полукругом). А кругом люди, они заворожены этой белой нимфой в серебряных туфлях.
ОНА. Зачем вы рвете рукопись?
ОН. А-а-а! Теперь уже неважно. Неважно. Все и так ясно. Все само идет! Идет! Она вертится! Продолжайте, продолжайте. Безумный сердца разговор…
ОНА. Безумный сердца разговор
И увлекательный и вредный?
Я не могу понять. Но вот
Неполный, слабый перевод
С живой картинки список бледный.
ОН (вырывает сразу несколько листов, сминает их в большой комок, с чуть большим стуком, чем перед этим, помещает на стол). А это Евгений Антонович.
ОНА (с некоторым отрешением, так как полностью витает где-то в своей молодости). Евгений Антонович?
ОН. Да. Муж ваш. Евгений Антонович. Он тоже в зале. Он тоже восхищен. А вы на сцене в белом открытом платье, в серебряных туфлях. (Поправляет у себя на столе Елизавету Сергеевну в белом платье и серебряных туфлях. Чуть отодвигает в сторону и Евгения Антоновича, освобождая рядом с ним место. Елизавета Сергеевна смотрит на все это и ясно, ясно, до слез ясно все это себе представляет, даже больше – она уже там, она уже полностью там.) Продолжайте, продолжайте.
ОНА (заворожено следя за собой, за публикой на столе Дмитрия Александровича). Неполный, слабый