благородные Герцены, а тут к ним вдруг в их
лондонскую там, или московскую здесь, квартиру
в черном пиджачке Нечаев входит и все благородное
портит. И забывают, что сами-то – такие же Нечаевы,
а никакие не Герцены.
МИЛИЦАНЕР Так вы кто же на самом деле гражданин —
Нечаев или Герцен?
ПРИГОВ Нет, нет, нет. Вот я кто. (протягивает паспорт)
МИЛИЦАНЕР (читает) До-сто-евс-кий. Это что же,
вы тот самый знаменитый писатель и есть?
ПРИГОВ Он самый.
МИЛИЦАНЕР Так, значит, вы все это и выдумали?
ПРИГОВ Выдумал.
МИЛИЦАНЕР И меня тоже?
ПРИГОВ Все, все выдумал! И тебя тоже.
МИЛИЦАНЕР И его? (указывает на Орлова)
ПРИГОВ И его! И его! Он совсем не такой. Все я выдумал.
Весь мир выдумал! И себя тоже! Себя тоже выдумал!
Никакой я не Достоевский. Пригов я! Пригов!
Слышите вы – Пригов!
11 | 00816 Если смысл жизни в нас самих положен
То отсюда и вывод непреложен:
Смыслов жизни столько – сколько на земле людей
А что касается наших детей
То из вышесказанного следует непреложно
Что утверждение: Дети – наше будущее! – ложно
Мы сами свое будущее всегда и везде
А чужие будущие живут сами по себе
11 | 00817 Всякая мало-мальская свобода
Это потом ищет выхода, а сначала она ищет входа
Сначала она на небе сидит
Вниз так строго и внимательно глядит
Когда кого подходящего заметит – сразу слетает и внутрь
входит
А потом начинает томиться и выхода себе не находит
И тяжко, тяжко тому, кто ей вместилищем служит
Выход-то уже – постарались! – завалили да и приперли
снаружи
А тот, в ком нет ни выхода ни входа
Тот говорит: Свобода – ясная вещь! А что – Свобода?
11 | 00818 Восточные женщины рая
Весьма беспомощны мужчин выбирая
Потому что это дело не их:
В природе их выбирают самих
А западная женщина ада
Выбирать и свободна и рада
И поскольку выбирает она сама
То терпит в мужчине и слабость и преизбыток ума
11 | 00819 Как страшно жить в безжалостной истории
Словно на неподвластной истине и оправданию территории
Так Борис Годунов по прошествии стольких чужих слов и дел
И сам в результате