20
Обессиленный, он выронил железную пластину и с трудом доковылял до своего кресла. Усевшись, рукавом утер с лица кровь и прикрыл глаза.
Хеннесси просидел в неподвижности несколько минут, постепенно восстановил дыхание и только тогда начал осознавать, что же натворил.
Он открыл глаза, увидел кровавое месиво на полу, и его чуть не вырвало. То, что осталось от Дантека, с трудом можно было назвать человеческим телом. Руки и ноги вывернулись под причудливыми углами, голова сплющилась, а череп на макушке треснул. Выглядела картина намного хуже, чем когда взорвался Шейн. Хеннесси затравленно огляделся. Это что, его рук дело? Но как такое возможно? Дантек был закаленным, прошедшим огонь и воду бойцом, намного более сильным, чем Хеннесси, – когда Дантек схватил плечо, его парализовало болью. Нет же, он просто не мог этого сделать, ни за что в жизни не смог бы!
Но если Дантека убил не он, то кто?
И куда подевался брат? Все происходит в действительности или же ему только внушают это?
– Шейн? – позвал Хеннесси.
Внезапно в наушниках захрипел прерывистый голос Таннера (или кого-то, притворявшегося Таннером):
– …меня. Пожа… ветьте. Хеннес…
Хеннесси подошел к забрызганному кровью экрану.
– Таннер? Я потерял Шейна.
– …за… – прохрипел Таннер.
Сквозь волны помех Хеннесси разглядел мрачную физиономию Таннера. Потом по лицу его скользнуло испуганное выражение, и все пропало в белесой мутной пелене.
Хеннесси отвернулся от приборной панели и совсем рядом увидел брата.
– Шейн, – улыбнулся он, – с тобой все в порядке.
– Ну конечно. Джим, неужели ты подумал, что такая ерунда могла причинить мне вред?
«Должно быть, это какой-то фокус», – подумал Хеннесси.
Шейн оперся на приборную панель:
– Джим, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
– Какие проблемы? – удивился Хеннесси. – Знаешь же, что можешь говорить со мной о чем угодно.
Покойный брат задумчиво на него уставился; точно так же он часто смотрел на Хеннесси раньше, когда оба были мальчишками.
– Ты хорошо сделал, брат, что остановил его. Но опасность еще не миновала – ты подошел слишком близко. Чересчур близко, чтобы услышать. Эти голоса… Они могут тебя увести. Джим, ты не должен к ним прислушиваться. Ничего не слушай, никому не поддавайся, оставайся самим собой. Иначе тебя больше не будет. И расскажи об этом всем остальным.
– Но… я не… – с сомнением пробормотал Хеннесси, пытаясь подобрать нужные слова. – Скажу тебе честно, Шейн. Не уверен, что понимаю, о чем ты, собственно, толкуешь.
– Расскажи им. Обелиск – это прошлое, а прошлое лучше не тревожить, если мы хотим остаться собой. Вы его уже пробудили, и даже в эту самую минуту он тебя зовет. Но ты не должен подчиняться. Ты не должен слушать. Расскажи