Не замеченные Излоханковым, граф Кордак и господин Борке поравнялись с беседкой.
– Мне кажется, что мы уже проникли в самое сердце Мухоморов, – заявил Кордак, осмотревшись.
Незнакомые голоса заставили Излоханкова оторваться от своих тягостных мыслей. Он поднял свой утомлённый взгляд на пришельцев.
– Мне не терпится познакомиться со здешними формами жизни, – не унимался Кордак. – Давайте начнём прямо отсюда. Давайте начнём прямо с этого господина.
– Несколько неудачный выбор, – не поддержал его Борке.
Подойдя поближе и лучше рассмотрев свой выбор, Кордак счёл необходимым поправиться:
– Да, – согласился граф. – Это не господин. Это всё же товарищ.
– Злоупотребление алкоголем, низкий интеллект, больная печень. Следствие перечисленного – немотивированная агрессия, – констатировал Борке. – Такое вы найдёте в любой провинции.
Слово «провинция» болью отозвалось в сердце Излоханкова. Придерживая беседку, он тяжело поднялся.
– А-а-а, – издало его горло хриплый рычащий звук. – Оккупанты припёрлися.
Тяжёлый, исполненный ненависти к любому оккупанту взгляд лёг на пришельцев, а не менее тяжёлая рука – на пустую бутылку из-под пива. Этого оказалось недостаточно. В глазах оккупантов не читалось ни страха, ни желания бежать без оглядки. Излоханков поднял бутылку над головой, как дубину. Это тоже не помогло. Чтобы наказать непрошеных гостей, необходимо было идти в атаку. Для разгрома противника нужно было сделать три шага. Всего три. Тогда Излоханков сделал первый шаг.
– Дойдёт ли? – задался вопросом Кордак. – Ставлю один к десяти, что не дойдёт.
Не отрываясь от беседки, Пётр Тихомирович сделал второй шаг.
– Не принимаю, – отозвался Борке. – Бессмысленно даже спорить.
К моменту, когда господин Борке закончил фразу, Излоханков уже оторвался от беседки и сделал третий шаг. И этот шаг оказался для него роковым.
Противно заскрипело стекло. Нога, опустившись на пустую пивную бутылку, как на роликовых коньках, покатилась вперёд, и Пётр Тихомирович, широко раскинув руки, пронзил диким взглядом верхушки деревьев и, словно сражённый пулей врага, упал на спину. Глухо, как арбуз, ударилась об стол голова. Беседка загудела, застонала, будто испуская последний вздох, и затихла. В установившейся тишине прозвучал голос Борке:
– Кровоизлияние в мозг. Я могу это определить по звуку черепа. Смерть почти мгновенная.
– Пожалуй, – согласился Кордак. – Но, должен заметить, коллега, трюк не новый. То же самое вы демонстрировали в Лондоне, помнится, в одна тысяча семьсот седьмом году, возле одной из забегаловок. Вспоминайте.
– Не новый, но действенный, –