Данила стянул с головы мокрую шапку. Стали видны чуть курчавые соломенные волосы и такого же цвета борода.
– Ааа… Знаю тебя, ты Воислава обережник, что с Путятой порядился. Ну, чего надо?
Боярин маслено улыбнулся: знал, сука, по какому делу Данила в этот вечер под дождём мокнет и грязь месит.
– Затем. Отдай девку.
– Какую девку?
– Какую холоп твой не отпускает, по твоей указке.
– Мой Якунка мне верно служит и прибыток приносит, и он, как ты правильно сказал, мне холоп, а девка – челядина, так что пусть трудится, пока на лицо красна.
– Ой, брешешь ты, боярин, что пёс шелудивый.
Водовик на оскорбления отвечать не стал, а может, не посчитал это оскорблением, лишь прищурился и добродушно проговорил:
– Ты, видать, Молодец, решил: коль мёду в княжьем детинце пригубил, так, значит, тебе боги благоволят? А уж если меч где-то нашёл, то и вовсе сотником княжьим себя возомнил. Ну ничего, как есть окажу тебе услугу, поучу тебя маленько на будущее. Ребятки, а ну-ка стряхните с него спесь.
Ребятки только стали заворачивать рукава, как позади них дважды хлюпнуло. Клек и Шибрида. Чтобы оценить всё их мастерство, нужно было знать, что прятались они на чужих подворьях, которые по обычаю сторожили псы размером с телёнка, а то и вовсе медведи на цепи.
Но ни чуткий нос, ни глаза слуг варягов не заметили, а в нужный момент они лихо перепрыгнули частокол и оказались за спинами охранников Водовика, тут же приставив к их шеям отточенные ножи.
Боярин испуганно оглянулся и снова вздрогнул. Внезапно перед ним оказался Данила с уже обнажённым мечом в вытянутой руке, остриё клинка погрузилось в бороду, едва не коснувшись шеи.
Даниле даже самому понравилось, как он всё исполнил: резкий прыжок, быстрый выпад, всё как учил батька Воислав.
– Давай, боярин, – тихо и учтиво сказал он, – закричи, только закричи, дай повод.
Мирошка Водовик молчал, он был смелым человеком, но ещё и благоразумным.
– Так вот, давай тогда закончим разговор, – продолжил Данила. – Знаешь, боярин, чем твоё оружие смерда отличается от благородного меча?
– Ну и чем?
– А тем, что у тесака тупого одно лезвие, а у меча два, и режут они в обе стороны. Ну, понял?
Боярин молчал.
– Да что с ними болтать? Кровь пустить – и всех делов, – сказал Клек, на этот раз скандинавский акцент в его словах слышался отчётливее. Водовик заметно занервничал: репутация у нурманов, свеев, данов и прочих викингов была очень характерная.
– Он же вроде как человек Добрыни, нехорошо его убивать будет, – ответил Молодцов. – А тебе, бочка пустая, я растолкую. Девка, Улада, могла слухи тайные рассказывать не только о других, про тебя самого, кочета ощипанного, она тоже многое знает. Если слух пустить, скольким важным людям ты дорожку перешёл, тебе и всему роду твоему будет несдобровать. А теперь скажи, боярин, – меч Данилы чуть скользнул вперёд, остриё едва коснулось кадыка, – что мне помешает тебя