Дювалье, улыбаясь, быстро бегал пальцами по пульту. Вскоре безликая голографическая голова стала приобретать черты очень привлекательной женщины. Чейн постоянно корректировал ее внешность, сам удивляясь своему вкусу. Дилулло только посмеивался, глядя на своих молодых друзей.
– Смотри, как бы Мила не устроила тебе скандал, – заметил он. – Я бы на твоем месте предпочел внешность Цезаря или Помпея. Это были замечательные, умнейшие люди и к тому же опытные полководцы. А что толку от этакой разбитной девицы? Э-эх, молодость, молодость…
Внезапно голова девушки слегка дрогнула. Ее застывшие глаза потеплели, на щеках появился легкий румянец, губы слегка приоткрылись.
– Кто такая Мила? – мелодичным языком произнесла она. – Это не та ли молодая женщина, которая сейчас заперлась в душе, включила во всю силу горячую воду, а сама прослушивает через наушники микрокассету с записью вчерашнего совещания в кают-компании?
Чейн разразился проклятиями, а Дювалье и Дилулло обменялись изумленными взглядами – и расхохотались от души.
– Вот уж не думал, что корабельный Мозг может за всеми шпионить! – раздосадовано воскликнул варганец.
Голографическая девушка улыбнулась.
– Да, мои рецепторы разбросаны по всему кораблю – иначе как бы я могла контролировать работу всех подсистем? Но, если хотите, капитан, я могу исключить из надзора каюты экипажа.
Чейн почувствовал на себе пытливый взгляд Дилулло и без колебаний ответил:
– Да, разумеется. Я доверяю всем своим людям и нелюдям.
Голографическая девушка кивнула.
– Ваш приказ выполнен, капитан. Кстати, вы должны подарить мне не только внешность, но и имя.
Поколебавшись, Чейн сказал:
– Тебя устроит имя Урсула?
– Разумеется. Но могу ли я спросить…
– Так звали одну девушку с Варги, – пояснил Чейн, чувствуя себя чертовски глупо.
– Первая любовь?
– Не совсем, – буркнул Чейн. – Просто она мне очень нравилась в юности. Урсула, я могу связаться с тобой из своей каюты?
– Разумеется. На столе в вашем кабинете есть синяя кнопка. Но в самых критических ситуациях я имею право прийти к вам и без спроса.
Голографическое изображение погасло.
Чейн зевнул и с силой провел ладонями по лицу.
– Пожалуй, теперь я пойду немного вздремну. Джон, часа через два я сменю вас.
Дилулло кивнул и повернулся к обзорному экрану. Там, среди тысяч звезд, уже занял главенствующее место заметно увеличившийся оранжевый диск Дельты Змееносца. Знаменитый Мидас являлся четвертой из его семи планет. До него было не менее двух суток полета, так что времени на размышления оставалось предостаточно.
Еще раз зевнув напоследок, Чейн дружески похлопал по плечу Дювалье, а сам неторопливо вышел из пилотской каюты и закрыл за собой