Видимо, эта стена тут очень много значит.
– Откуда у вас ее дневник?
Вопрос прозвучал, как слова плохого полицейского на допросе. Соня покачала головой:
– Он пришел к нам в сентябре, без записки, без адресата. Я вскрыла пакет и сразу его узнала. Хедли всегда ходила с этой книжкой, когда жила на кладбище.
Жила на кладбище?
– Я хотела отдать дневник Говарду, но разговоры о твоей матери были чуть ли не под запретом. Стоило о ней заговорить, и он…
– Что?
Соня вздохнула:
– Он тяжело пережил расставание с Хедли. Очень тяжело. Прошло много лет, но я все еще боялась говорить о ней. Я не знала, как быть, пока Говард не рассказал мне о твоем приезде. Тогда я поняла, зачем Хедли отправила сюда дневник.
Я поймала на себе странный взгляд Сони и внезапно осознала, что потихоньку приближаюсь к ней, как к магниту. Между нами осталась всего пара дюймов. Упс! Я отпрыгнула и засыпала ее градом вопросов:
– Мама жила на кладбище? И долго?
– Не очень. Примерно месяц после того, как твой отец получил эту работу. Они только-только успели переехать.
– То есть они жили вместе? Не то что она приехала к нему по-дружески, на одну ночь? – Это было предположение Эдди.
Соня скривилась:
– Э… Нет. Я не думаю, что все было… так. Они выглядели по уши влюбленными. Говард ее обожал.
– Почему же она уехала? Потому что забеременела? Говард не был готов стать отцом?
– Нет. Из Говарда вышел бы прекрасный отец… По крайней мере, я так думала. – Тут Соня осеклась. – Минуточку. Разве они не рассказывали тебе, что произошло? Мама ничего не объяснила?
– Я ничегошеньки не знаю, – грустно ответила я. – До маминой смерти я даже не подозревала, что Говард – мой отец. – Отлично. Я сейчас заплачу. За последние месяцы я превратилась в водопроводный кран. Обычный, не с итальянскими буквами.
– О, прости, Лина, я не знала. Я думала, что вы об этом говорили. Честно говоря, даже я не знаю, что именно тогда пошло не так. Они внезапно расстались, и твой отец не хотел со мной это обсуждать.
– Он когда-нибудь говорил обо мне?
Соня покачала головой, и ее длинные серьги слабо зазвенели.
– Нет. И я очень удивилась, когда Говард сказал, что ты скоро приедешь. Вам надо поговорить. У него ты найдешь ответы на все вопросы. Или можешь поискать их в мамином дневнике. – Соня протянула мне цветочный горшок. – Сегодня утром я ездила в город, и Говард попросил меня купить фиалки. Он сказал, что в твоей комнате не хватает растений, а это любимые цветы твоей матери.
Я забрала горшок и внимательно изучила насыщенно-фиолетовые лепестки. Я была на девяносто девять процентов уверена, что мама не испытывала особого пристрастия к фиалкам.
– Хочешь пока оставить дневник у меня? Похоже, тебе предстоит переварить гору информации. Поговоришь сначала с отцом.
Я помотала головой. Сначала медленно, потом более яро.
– Нет! Я хочу его забрать.
На самом деле