– Чтобы выжить и детей сберечь. Полагаю, что она только из-за них во все это дело и ввязалась. Назар по дурости своей подвязался на гнилое дело. Из-за чего мог оставить ее с детьми сиротами. Вот Анна и постаралась приложить все усилия к тому, чтобы его затея удалась. Раз уж отговорить не получилось.
– То есть, ты полагаешь, что эта гадюка все сама и придумала? – оглушенно как-то покачал головой Вельяминов.
– Все не все, но многое.
– И ты ее пальцем не тронул?
– Дядя, а ты много людей с таким умом встречал? Да, он далеко не благонравный. Но эта гадюка очень полезна. Или ты хочешь, чтобы нас вновь постигло неожиданное нападение? С ее помощью мы будем знать о жизни Посада все. А то и далее заглядывать. Таким изворотливым умом грех разбрасываться. Полагаю, что такая голова иных десяток стоит, а то и более.
– Вот ты о чем, – задумчиво хмыкнул митрополит. – А если эта гадюка укусить тебя вздумает?
– Все мы твари Божьи. Кто-то больше, кто-то меньше. Она не со зла продумывала нападение, а ради своего выживания. Так что, если эту гадюку лаской и молочком в миске привадить к амбару, повывести мышей в нем станет намного проще. Можно и кота завести. Но, как мне кажется, одно другому совсем не мешает….
В ближайший полдень Анна пришла к терему. С четверть часа князь наблюдал за ней из окошка, укрывшись в тени. Ему было интересно. Видно было, что она нервничала – руки себе ломала да одежду теребила. Но виду старалась не подавать, дергаясь аккуратно и как-то ненавязчиво. То есть держалась хорошо.
Разговаривать в этот раз он решил с ней наедине. Потому как советники его еще слишком эмоционально на нее реагировали. Пока. Да и вообще – работа, которую он хотел ей поручить, слишком уж специфичная. Не для всех ушей.
Анна вошла в небольшую комнату, которую князь оборудовал себе под кабинет, и, проводив взглядом слугу, аккуратно прикрывшего за ней дверь, выжидающе уставилась на Диму. Притом эта актриса умудрилась снова явить миру взгляд преданной дворняжки.
– Caro donna, sedersi[13], – невозмутимо произнес князь, внимательно отслеживая реакции своей визави. Итальянского языка он не знал. Ну, почти, кроме более-менее ходовых оборотов, которых нахватался во время пары отпусков, проведенных в тех краях.
Он долго думал, откуда может быть родом Анна. По большому счету, выбор стоял только между Византией и Италией. Но внешность и акцент склонили его западному варианту. Вот он и решил проверить.
Анна от этих слов вздрогнула, удивленно расширив глаза, и, не медля, села на указанное ей место. По ходу же выдав ответ, больше рефлекторный, чем осмысленный:
– Grazie al Signore[14].
– К сожалению, поддержать разговор на твоем родном языке я не смогу. Знаю его из рук вон плохо.
– Как ты узнал?
– Акцент. Мне показалось, что он как-то перекликается с говором обитателей Апеннинского полуострова.
– Но, насколько мне известно, последние десять лет в Москве моих родичей не было. Хм. Где же ты мог