– Слушаю. Канн.
– Слушай, Канн, – начали без приветствия, – я тут с работы еду. Забегу к тебе на пару минут?
– Забегай, – миролюбиво согласились в ответ. – Тебе я всегда рад.
– Угу. Буду минут через десять.
– Будь.
Телефон временно вернулся на тумбу, а после перекочевал в карман серых хлопковых, натянутых на голое тело шорт.
Чайник закипал неторопливо – знал, что собеседники не торопятся, – грелся, сопел, важно менял цвета на индикаторе температуры, пока хозяин дома искал в шкафу заварку.
– Тебе точно чай? Не бренди, не коньячку, не виски?
– Чай, точно. Я же сейчас домой, а там дочь. Какой коньячок?
Регносцирос лениво развалился на кухонном стуле, вытянул длинные ноги, сложил ладони на пряжке ремня и лениво улыбнулся.
– Что, Баалька не любит, когда от папы пахнет спиртным?
– По шее бы вам всем за «Баальку». Она – Луара.
Его друг хмыкнул. Да-да, Луара, но в простонародье с легкой руки их телепортера маленькое сокровище Алесты и Баала все звали исключительно «Баалькой», и ее отец знал об этом. Канн бы побился об заклад, что тот изредка и сам звал ее подобным образом.
Вот только не сознается, черт волосатый.
Регносцирос, впрочем, не злился и вообще этим вечером выглядел довольным жизнью.
– Что, съел полсотни младенцев? Чему улыбаешься?
Аарон разлил кипяток по чашкам и сунул туда пакетики с заваркой – те моментально всплыли на поверхность.
– Младенцев не ел, а вот пару нытиков на тот свет сегодня переправил.
– На какой еще «тот»?
– Тот, на котором они родились.
– Ясно. В общем, на сегодня отстрелялся.
– Ага. А ты как? Нормально?
– Нормально.
– Что-то не похоже.
– С чего бы?
– Да рожа у тебя странная.
Они сидели за столом и пили чай.
Чай, блин, – Канн размешивал в кружке сахар и думал о том, что они похожи на старых бабок. Старых, шамкающих беззубым ртом бабок, коим если что и осталось в этой жизни, так это лишь вспоминать свое насыщенное и бурное прошлое.
Дожили.
– Как Мила?
– Хорошо. Сходили сегодня в ресторан, посидели. Представляешь, она упомянула о том, что хотела бы дом в южном районе города.
– Почему там?
– Мол, озеро рядом. «Ведь это так здорово – вставать по утрам, выходить на балкон и смотреть, как блестит под солнцем водная гладь».
– И что – будешь свой продавать?
Мужчина со шрамом промолчал, сделался хмурым.
– Не хочу. Я к этому привык.
– Может, привыкнешь и к новому? – корректно поинтересовался друг. – Изменения – это не всегда плохо.
Аарон долго молчал – слишком долго. Затем вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет, закурил и вдруг понял, что забыл открыть форточку. Моментально ощутил укол вины – Мила заворчит, что он опять курит в доме, – и вдруг