Смерть, милостивая смерть! Имей же жалость!
Приди и утоли ее усталость.
Осталась смерть – последнее подобие щита!
А сзади год стыда, скитанья, нищета.
«Дворяне! Руку на держак!» –
Лишь только крикнул Ляпунов,
Русь подняла тесак,
Сев на крупы табунов.
Давно ль Москва в свои кремли
Ее звала медноглаголым гулом.
Давно ль сыны ее земли
Дружили с буйством и разгулом.
Давно ль царицей полумира
Она вошла в свою столицу,
И сестры месяца – секиры
Умели стройно наклониться.
Темрюк, самота, нелюдим,
Убит соперником своим.
Их звала ложь: обычаи страны, заветы матерей –
Все-все похерьте.
Народ богатырей
Пусть станет снедью смерти.
И опечалилась земля,
Завету страшному внемля,
И с верховыми табунами
Смешались резвые пехотники.
С отчизны верными сынами
Здесь были воду жечь охотники.
Всякий саблею звенит,
Смута им надежный щит.
Веселые детинушки
Несут на рынок буйную отвагу.
Сегодня пьют меды и брагу,
А завтра виснут на осинушке.
«Мамо! Мне хочется пить!» –
«Цить, детка, цить!
Ты не холопья отрасль, ты дворянин.
Помни: ты царский сын!»
Вдруг объята печалью:
Отчизне и чужбине чужд,
Валуева пищалью
Убит мятежный муж.
Плачьте, плачьте, дочери Польши!
Надежд не стало больше.
Под светы молнии узорной
Сидела с посохом Марина.
Одна, одна в одежде черной,
Врагов предвидя торжество,
Сидела над обрывом,
Где мчатся волны сквозь стремнины.
И тихо внемлет божество
Ее роптания порывам.
Москвы струя лишь озарится
Небесных пламеней золой,
Марина, русская царица,
Острога свод пронзит хулой.
«Сыну, мой сыну! Где ты?»
Ее глаза мольбой воздеты,
И хохот, и безумный крик,
И кто-то на полу холодном
Лежит в отчаяньи бесплодном.
Ключами прогремит старик.
Темничный страж, угрюм и важен,
Смотрел тогда в одну из скважин.
Потом вдруг встанет и несется
В мазурке легкокрылой,
С кем-то засмеется, улыбнется,
Кому-то шепчет: «Милый».
Потом вдруг встанет, вся дрожа,
Бела, как утром пороша́,
И шепчет, озираясь: «Разве я не хороша?»
Вдруг к стражу обращается, грозна:
«Где сын мой? Ты знаешь! – с крупными слезами,
С большими черными глазами. –
Ты знаешь, знаешь! Расскажи!»
И получает краткое в ответ: «Кат зна!»
«Послушай, услужи:
Ты знаешь, у меня казна.
Освободи меня!»
Но он уйдет, лицо не изменяя.
Так погибала медленно в темнице
Марина, русская царица.