Заливаясь слезами, она писала в дневнике:
«В школе в меня все тычут пальцами и смеются, потому что я уродина. Меня обзывают из-за моего идиотского носа. Сегодня утром, пока ехала в автобусе, смотрела на свое отражение в стекле – какая гадость! У меня не нос, а огромный изогнутый клюв. Настоящий рубильник. Какая-то стерва подбросила мне на парту фотографию самолета «конкорд», а к ней прикрепила записку – мол, у него нос такой же кривой, как у тебя.
А еще у меня слишком большие глаза. Когда гляжу на себя в зеркало, такое чувство, будто они все время выпучены. А теперь еще и распухли от слез. Для моего лица они слишком крупные – это факт. И губы не лучше – до того толстые, будто мне кто-то дал по морде. А уши – настоящие лопухи! Мое лицо будто собрали наугад из частей, которые друг к другу не подходят. Наверное, ящики с деталями перепутали. Ну а грудь – это же курам на смех! У меня ее вообще нет. Я плоская, как мальчишка. Зато у Кэсси грудь просто роскошная.
По английскому задали выучить любой сонет Шекспира. Когда вызвали Труди Бирн, она встала и принялась читать, глядя прямо на меня:
Ее глаза не схожи с солнцем, нет;
Коралл краснее алых этих губ;
Темнее снега кожи смуглый цвет;
Как проволока, черный волос груб;
Узорных роз в садах не перечесть,
Но их не видно на щеках у ней;
И в мире много ароматов есть
Ее дыханья слаще и сильней…[4]
И так далее.
Самое обидное, что это все правда. Волосы у меня, как моток черной проволоки, и вечно торчат в разные стороны. Голова, как мочалка для посуды. Ну почему у меня не светлые прямые волосы, как у Кэсси? Почему все самое хорошее досталось ей? А мне – одно уродство?
Папа обожает Кэсси. Они часто вместе шутят, смеются. А когда папа смотрит на меня, чуть не морщится от разочарования. По-моему, он меня вообще дочерью не считает. Папа мечтал о мальчике, а родилась вторая девчонка, да еще и такое страшилище. Он надеялся, что я буду такой же хорошенькой, как Кэсси, но не тут-то было.
Папа с мамой снова ссорятся внизу. Даже телевизор перекрикивают. Папу сейчас лучше не злить – он боится потерять работу и поэтому стал очень нервным. В его компании сократили кучу народу, но мама говорит, что его-то они точно не уволят – папа очень ценный сотрудник.
Кажется, сегодня он опять пил. Папа теперь почти каждый день напивается. Все беспокоится из-за денег. Нам ведь еще надо платить по закладной за дом, и машины содержать тоже очень дорого. Папе уже пятьдесят, и, если его сократят, может так и остаться безработным – его никуда не возьмут».
Джоди услышала громкий хлопок и решила, что это входная дверь. Когда папа с мамой ссорились, он часто выбегал за порог и отправлялся в паб. Джоди прислушалась, не раздастся ли шум мотора его машины, но было тихо. Может, папа понял наконец, что ноги у него не отвалятся, если хоть иногда пройдется