Георг подавленно вздохнул.
– И потом, – продолжила Левина, – меня ввели в свиту королевы, и я не имею права…
– Чаша с ядом, – пробормотал Георг, но вот раздался громкий стук в дверь, и оба умолкли.
Герой, лежащий у камина, встревоженно вскинул голову. Георг пошел открывать; он осторожно выглянул на улицу и приоткрыл дверь совсем чуть-чуть. Левина увидела лишь мужскую фигуру на пороге и его жестикулирующие руки. Вдруг у нее сжался желудок. Она узнала резной перстень с гранатом, он принадлежал ризничему церкви Святого Мартина – приближенному Боннера.
На большом столе посреди зала лежал залитый слезами набросок со сценой казни роженицы с острова Мэн; Левина мысленно обругала себя за неосторожность. Как она могла оставить набросок на таком видном месте? Схватив бумагу, она молилась, чтобы Георгу хватило ума как можно дольше продержать приспешника Боннера на пороге. Они о чем-то говорили, но кровь стучала в ушах у Левины, и она разбирала лишь отдельные слова. Бросив эскиз в огонь, она наблюдала за тем, как загибаются края листа, и вспоминала сожженный недавно портрет Джейн Грей. Вскоре от рисунка не осталось ничего, кроме хлопьев пепла, которые весело взлетали вверх, похожие на черных бабочек.
Дверь наконец распахнулась, и вошел ризничий – из-за того, что свет падал сзади, Левина не видела его лица. Герой ощетинился и зарычал.
Левина поприветствовала гостя.
– Мы так рады! – произнесла она громче обычного, как будто участвовала в живой картине.
Она никак не могла вспомнить, как его зовут, и боялась оскорбить, если не обратится к нему по имени. Он взял протянутую ему руку в обе свои и пожал – пожалуй, слишком крепко. Потом поднес ее к губам, чмокнул в костяшки пальцев. Их взгляды встретились, и он одарил ее обезоруживающей улыбкой, обнажив ряд мелких, ровных зубов. Левина часто встречала его в церкви. Из-за того, что он в черном, и из-за тонких рук он напоминал ей галку – правда, она впервые увидела улыбку на его лице. Над ним нависал Георг. Она выглянула за дверь и поняла, что ризничий пришел не один; у нее перехватило дыхание от страха. Она представила, как ее сейчас арестуют, бросят в телегу и отвезут в тюрьму Флит. Если обыщут дом, то без труда найдут свиток, спрятанный за гобеленом в спальне, – письменные свидетельства о зверствах, которые необходимо послать в Женеву вместе с ее рисунками. Свитка достаточно для того, чтобы их всех сожгли. У нее участилось дыхание; она боялась, что выдает себя бусинками пота, которые проступили на лбу.
– Милая Левина, Берн пришел поговорить с нами, – сообщил Георг.
Левина была поражена спокойствием мужа и рада, что теперь знает, как зовут незваного гостя. Берн… Как она могла забыть? Георг не заикается, и она успокоилась. Сердце у нее вдруг сжалось, словно кто-то стиснул его в кулаке: как она любит своего мужа!
– Пожалуйста, прикажи мальчику принести холодного эля!
В коридоре она на секунду