– Будешь с нами тосты с фасолью? – спрашивает Джо, доставая кастрюльку.
– Ты прямо мой спаситель!
Я пристраиваюсь за их небольшим столиком. Фасоль у них, разумеется, экологически чистая, без сахара и каких-либо добавок, поскольку у Нейтана аллергия практически на все придуманные человечеством полуфабрикаты. Все что угодно – начиная от чистящих средств и резких запахов до арахиса – способно вызвать у мальчика внезапный и острый бронхиальный спазм. Нейтан долгими курсами сидит на стероидах, не может нормально есть и спать – и, как следствие, маловат размерами для своего возраста. Он словно весь, образно выражаясь, исписан предупреждениями: «Осторожно, повышенная чувствительность!» – причем исписан не фломастерами, поскольку на них у Нейтана тоже аллергия.
Интересно, если они однажды уедут из Лондона и поселятся где-нибудь, скажем на Карибах, – ему там станет легче?
– Так что, где ты все же пропадала, сестренка? – спрашивает Джо.
– Я получила вчера новую работу, потому и не смогла заехать.
– Классно.
Душа у меня болит не только из-за Нейтана, но и из-за брата. Ухаживать за больным ребенком круглосуточно по семь дней в неделю – та еще развлекуха. Уверена, что Джо был бы бескрайне рад снова выйти на работу – даже при частичной занятости он мог бы немного встряхнуться, – но так уж построена наша система льгот, что, зарабатывай он официально хотя бы несколько фунтов, ему пришлось бы финансово еще тяжелее.
Изредка Джозефу удается подхалтурить у своего приятеля, который пытается как-то ему помочь, однако большую часть времени брат пребывает за чертой бедности.
А ведь как было бы здорово не печься постоянно о деньгах и иметь возможность арендовать обширнейшие апартаменты где-нибудь на верхотуре, в пентхаусе, нанимать шеф-поваров, которые сготовят тебе что угодно тогда, когда твоя душенька – или твой желудок – возжелает! Держать шофера, который будет катать тебя в лимузине всюду, куда тебе ни приспичит…
– И чем ты там занимаешься?
– Служу помощником у одного оперного певца.
– Что, типа Паваротти?
– Он даже крупнее Паваротти.
– Крупнее Паваротти уже некуда, – качает головой брат.
В определенном смысле Джо прав, даже при том, что Эван максимально далек от расхожего стереотипа тучного оперного певца.
– Это Эван Дейвид.
Брат глядит на меня непонимающе. Он совсем нечасто куда-то выбирается. А если и выбирается, то уж, конечно, не в оперу.
– Он довольно-таки знаменит, – неуверенно говорю я.
– Здорово. Так, и что ты