Прежде чем он впал в спячку, я успела поинтересоваться:
– И от чего же Садовников скончался? От передозировки сердечного или от сочетания водки и этого, ну, которое это…
– Блокирует ацетальдегиддегидрогеназу, – легко подсказал врач.
– Кошмар какой! – вырвалось у меня.
Веселый специалист снисходительно и игриво взъерошил мне челку. Его распирала радость.
– Деточка, что сегодня врач не скажет, завтра вскрытие покажет, – изрек он и, напевая, отправился бродить по дому.
Меня затрясло. Я накрутила Ленку, та послала машину за Настасьей. Наша порывистая, неизменно встрепанная кровь с молоком ворвалась в кабинет, расшвыряв двух подпирающих косяки мужиков в форме, чего не заметила. Они восприняли такое явление такой дамы, как должное. На шум вторжения пришагал главный медик, поздоровался, познакомился и не обиделся. Более того, расхохотался:
– Коллега! Удачи! У вас зверски недоверчивая подруга!
Зверюга, то есть я, потребовала медицинской экспертизы на высшем уровне. И эта столичная штучка, виртуоз скальпеля с кандидатской слово в слово повторила заключение спеца анашиста из центральной районной больницы. Не хихикала, разумеется. Но задумчиво добавила третью строчку в их хулиганскую студенческую песенку:
– Короче, Поля, что сегодня врач не скажет, завтра вскрытие покажет, патанатом лучший диагност.
– Напрасно побеспокоила тебя, – облекла бешенство в вежливость я, – извини.
– Пошла бы ты, Поля, подальше. Где Ленка? Где этот санинструктор?
– Какой санинструктор? – обалдела я.
– Который вдову уколол. Их в армии учили оказывать первую медицинскую в виде само- и взаимопомощи. Перед Чечней. Сразу говорю – внутривенные он делать не умеет. А то у тебя глаза заблистали по варианту «мечта психиатра».
Недооценила я парня. По-настоящему воевал и выжил… Скорее он меня шприцем мог убить, чем я его пилкой для ампул.
– Как-то режет слух твое «вдова», – промямлила я.
– Надо называть вещи своими именами, – пожала плечами Настасья.
– А у меня язык не поворачивается.
– Лишь бы шея поворачивалась.
Я оглянулась и увидела тело Лени.
Тут позвонил главный редактор, с которым я связалась после налета телевизионщиков:
– Держишь оборону, Полина? Держи, девочка, держи. Будут еще всякие обзывать нашу газету занюханным изданием.
– Будут, – вздохнула я. – Потерпите, попридержите информацию, все-таки необходимо получить разрешение.
– Не придерживал бы,