той поры. Он складывался из водородно-гелиевой плазмы, фотонов, почти безмассовых нейтрино и медленно движущихся частиц темной материи». Но ведь на стр. 156 автор признал: «Таким образом, тёмная материя пока старательно ускользает от нас». И о безмассовом нейтрино трудно что-либо сказать. Стр.179: «На самом деле карта неоднородностей реликтового излучения – кладезь важнейшей информации». Кладезь? Никакой конкретной информации я там не узрел. Причем, на предыдущей странице Штерн писал: «На самом деле эти аномалии не более убедительны, чем профиль человеческого лица в узоре сучков и волокон доски». И приводил несколько курьёзных примеров, как некоторые ретивые ученые безуспешно пытались обнаружить в реликтовой карте хоть какие-то закономерности. Короче говоря, Штерн сам путается и путает читателей. Пожалуй, хватит, я устал разгребать эти авгиевы конюшни. Читать и комментировать дальше эту книгу не хочу, жаль тратить время. Почему бредовый релятивизм столь живуч? Потому что позволяет математикам публиковать в разных вариантах бесконечное число статей и диссертаций, открывая всё новые и новые «сущности». За релятивизм хорошо платят. Из пяти собеседников, поучаствовавших в книге Штерна, четверо – лауреаты премии им. Фридмана или Грубера по космологии. Тот, кто выступает с критикой Фридмана, Зельдовича и Эйнштейна, будет проигнорирован. Тот, кто придерживается нерелятивистских взглядов никогда не получит нобелевскую премию. Таковы жесткие законы релятивистской мафии.
