Своей семьи у Сары не было. Ее мать, донельзя распущенная, буйная хулиганка-алкоголичка, даже не заметила, что четырехлетняя заброшенная дочь почти все время проводит в соседнем доме. Сидя рядом со Слоан за старым кухонным столом с белой пластиковой столешницей и ножками из нержавеющей стали, Сара старательно училась рисовать толстыми фломастерами в книжках-раскрасках, которые подружка охотно с ней делила. Именно Ким осыпала похвалами первые работы девочки. На следующий год обе дружно отправились в детский сад, крепко держась за руки, гордые новыми яркими рюкзачками, купленными Кимберли. Вернувшись домой, обе торжественно предъявили рисунки с большими звездочками, нарисованными учительницей. Кимберли немедленно прикрепила скотчем к холодильнику листок с мазней дочери, и девочки побежали домой к Саре, чтобы похвастаться ее успехами. Но мать Сары, миссис Гиббон, небрежно бросила рисунок девочки на неубранный стол, прямо на мокрые пятна от виски. Когда Слоан попыталась рассказать о звезде, она велела девочке заткнуться и принялась оскорблять дочь самыми грязными ругательствами, пока не довела до слез. Но Слоан не растерялась и, как ни странно, ничуть не испугалась. Просто схватила рисунок и, взяв Сару за руку, повела к себе.
– Сарина мама никак не найдет места для картинки, – объяснила она Кимберли едва слышным дрожащим голосом, в котором, однако, прорывались свирепые нотки, так что Сара удивленно поглядывала на подружку. Взяв скотч, Слоан прикрепила рисунок Сары рядом со своим.
– Устроим настоящую выставку, ладно, мамочка? – догадалась спросить она, прижимая ладошку к клейкой ленте.
Сара затаила дыхание, испугавшись, что миссис Рейнолдс не захочет видеть в своем доме чьи-то чужие рисунки, но Кимберли только улыбнулась, обняла малышек и объявила, что это прекрасная идея. И ее благородный поступок навеки отпечатался в памяти Сары, потому что с того времени она больше никогда не испытывала одиночества. Еще не раз мать девочки унижала и даже била ее. Еще не раз Слоан приходилось быть свидетельницей бесчеловечного обращения с подругой и становиться на ее защиту, превозмогая слезы и страх. Еще не раз у Кимберли находились для девочек слова утешения, а то и одинаковые подарки, которые зачастую были ей не по карману. Но в тот день Сара в последний раз чувствовала себя беспомощной пылинкой в жестоком, бессмысленном мире, где у всех, кроме нее, было у кого поплакать на плече.
В последующие годы вместо детских рисунков на холодильнике появились школьные табели и вырезки из газет с именами девочек, подчеркнутыми красным. Раскраски и фломастеры, разбросанные на кухонном столе, уступили место учебникам по алгебре и тетрадям; темами для бесед попеременно становились придиры-учителя, мальчики-воображалы и деньги, которых