– Давайте, – измученно ответил я.
– Будьте добры двести рублей.
– Так я же вам уже все отдал.
– А… у вас больше нет денег, извините…
«А…» Нефертити произнесла как восклицание после изнуряющих минут любви, «…у вас больше нет денег» – как благодарность любовнику, а «извините» прозвучало прощанием с нежным юношей, которого она только что высосала до последней капли.
В голове у меня помутилось. На подгибающихся ногах я доплёлся до двери и, оставшись один, бросился стаскивать с себя одежду. Неожиданно в дверь постучали.
– Забыла вам объяснить, как включить солярий, – донёсся из-за двери знакомый голос.
Я, чертыхаясь, натянул трусы на оттопырившуюся плоть, прикрылся свитером и отпер замок. Нефертити переступила через мои скомканные джинсы и подошла к прибору.
– Чтобы включить лампы, нажмите вот эту зелёную кнопочку с надписью «Старт». – Нефертити оглядела моё жмущееся в углу тельце. – Если станет горячо, нажмите красную, «Стоп».
Она вышла, играя бёдрами. Я с трудом владел собой. Вскочив в солярий и задвинув дверцы, я нажал «Старт». Мои глаза были закрыты. Сквозь веки просвечивала сиреневая накаляющаяся жара. Я ласкал себя, мысленно овладевая этой ведьмой, повелительницей красоты и загара. Я мял её груди, раздвигал ягодицы и всячески повелевал ею. Через считаные мгновения я застонал, но успел подставить салфетку, которую предусмотрительно прихватил с полочки. Салфетка намокла и отяжелела. Я понял, что салфетки в солярии разложены именно для таких нужд.
В оцепенении я сполз на дно кабины и застыл. Я не заметил, как прошли оплаченные минуты и как погасли лампы. Сколько я так просидел – неизвестно. Из транса меня вывел стук в дверь.
– У вас всё в порядке? – поинтересовался голос Нефертити.
– Д-да, уже выхожу, – заикаясь, ответил я и принялся спешно одеваться. Я не стал бросать салфетку в мусорное ведро. «Ничего она не увидит, не доставлю ей такой радости». Я обернул липкий комок другими салфетками и сунул в карман. Кожа немного зудела.
Зашнуровав кеды, я взглянул в зеркало. В полумраке комнаты цвета приобретали тёмные оттенки, мое лицо казалось шоколадным. Кожный зуд усилился. Обгорел, понял я. Лицо было не шоколадным, а тёмно-бурым. Мне стало страшно, я отпер дверь.
Нефертити смотрела испытующими глазами. Я попытался юркнуть мимо, но она окликнула меня:
– Ваша сдача.
– Я же просил на все…
– Я всё-таки поставила вам десять минут вместо двадцати… Хотя вижу, что и этого много…
Я молча сгрёб деньги, буркнул «спасибо» и вышел.
На улице я осмотрелся. До дому было минут пять пешком, и я не знал, как преодолеть это расстояние с пылающей красным физиономией. На всякий случай я принялся улыбаться прохожим. Сначала от меня отшатнулась бабушка с пакетиком, потом парень в спортивном костюме грубо хохотнул вслед, и сразу после этого я встретился глазами с милиционером.
Милиционер воспринял мою улыбку