– Так себе, ничего особенного… Не знала, как сбежать оттуда, – с безразличием отвечала Луиза.
Она объяснила, что вернулась из-за города только утром. Родители подруги, у которой она ночевала, заметили, что она простыла, и не захотели отпустить ее домой, с воскресенья оставили ее у себя еще на одну ночь, а сегодня утром отец подруги был вынужден отправиться в город по делам на машине, заодно и завез ее на Нотр-Дам-де-Шам.
Петр понимал, что простуда – отговорка. Причина крылась в чем-то другом. Но расспросы тоже были некстати. И он принялся разделывать дыню.
– Ты будешь удивлена, но вот что я решил на это лето… Почему не поехать в тропики? Ты ведь никогда не была на Сейшелах.
С полным безразличием ко всему Луиза продолжала смотреть в стол.
– А ты? Ты уже был? – спросила она.
– Мне было… Это было так давно, – сказал он. – Ты даже не знаешь, где Сейшельские острова находятся, могу поспорить… Можно поехать и в Гваделупу. Вот там я никогда не был. В первых числах июля – это было бы идеально. Когда у тебя конец занятий?
На миг подняв на него глаза, Луиза вновь погрузилась в прострацию, а затем всё же тихо произнесла:
– При чем здесь занятия. Я вообще их скоро брошу. Осточертело всё это…
– Ну вот… – Петр отложил нож, помолчал и налил ей чаю. – У тебя плохое настроение, Луизенок? Что-то нехорошее произошло? Я ведь чувствую, ты что-то скрываешь.
Внезапно соскочив со стула, Луиза отрицательно замотала головой:
– Да ничего не произошло, с чего ты взял… Ты же знаешь, у любой женщины есть такие дни… Ты, пожалуйста, ешь, не жди меня. У тебя ведь обед. Только у меня нет хлеба.
– Могу сходить, хочешь?
– Нет, никуда не уходи. Пожалуйста!..
Не притронувшись к еде, Петр позвонил Анне, секретарше, чтобы она перенесла одну из встреч, назначенную в Версале, на четыре часа. Тем временем Луиза, первым же прикосновением к своей чашке с чаем пролив ее на скатерть, с безжизненной сосредоточенностью на лице пыталась высушить салфеткой чайную жижу.
– Кстати! Я должна отдать тебе письма, – сказала она, когда он вернулся к столу; она поднялась, прошла к дивану и вывернула содержимое своего рюкзака. – В прошлый раз я забрала в Гарне почту и забыла отдать тебе. Прости, пожалуйста.
Взяв из ее рук несколько помятых писем, Петр мельком оглядел конверты. Одно письмо, в продолговатом конверте, было из Бельгии. На другом, потолще, с нестандартной зеленой маркой, стоял французский почтовый штемпель. Петр сунул письма в карман. Но, вдруг окаменев, он вынул пачку из кармана, вновь осмотрел конверт с зеленой маркой, надписанный знакомым почерком, перевернул его, взглянул на обратный адрес, быстро распечатал