Он сбросил скорость и огляделся по сторонам. Ему нужно было убежище, тайный приют, место, где он никого не знает и никто не знает его. Пристанище, где можно восстановить силы и зализать раны. Только теперь до него начало доходить, как серьезно он ранен.
Завтра или послезавтра, максимум через три дня, с подачи Тони в газетах появится насквозь лживая история. Они напишут, что Феликс уволился с поста художественного руководителя Мейкшавегского фестиваля по собственному желанию, чтобы приложить свой талант к новым проектам, но никто этому не поверит. Если Феликс останется в Мейкшавеге, вездесущие репортеры обязательно его разыщут, чтобы посмаковать подробности низвержения титана. Они будут названивать ему домой, ждать в засаде, рыскать по городу в надежде перехватить его в одном из местных баров, если он сдуру решит пойти в него. Его спросят, хочет ли он как-то прокомментировать свою отставку; наверняка попытаются задать провокационные вопросы, чтобы вывести его из себя: он заработал себе репутацию человека вспыльчивого и несдержанного. Но какой смысл кричать, сотрясая воздух? Что он этим добьется?
Солнце уже садилось, постепенно принимая багровый цвет. Сколько он здесь пробыл, где бы ни было это здесь? Феликс поехал дальше.
На некотором расстоянии от дороги виднелась странная постройка, к которой вел заброшенный, заросший травой проезд. Вроде бы дом, но врытый в склон небольшого холма, так что снаружи был виден только фасад с единственным окном и приоткрытой дверью. Из стены выходила металлическая труба и круто загибалась вверх. Кончик трубы был прикрыт жестяным колпаком. На натянутой перед домом бельевой веревке еще оставалась одинокая прищепка, державшая какую-то серую тряпочку вроде кухонного полотенца. Феликс подумал, что здесь его точно никто не найдет.
Во всяком случае, можно пойти посмотреть.
Феликс поставил машину на обочине гравийной дороги и пошел по заброшенной дорожке, пробираясь сквозь высокую траву. Дверь заскрипела, когда он распахнул ее шире. Но это не страшно. Надо лишь смазать петли. Потолок в помещении был низкий, с деревянными балками, когда-то побеленными, а теперь заросшими паутиной. Пахло даже приятно: землей и деревом, с легким оттенком золы. В углу стояла чугунная плита с двумя конфорками и крошечной духовкой – ржавой, но все еще целой. Две комнаты. Во второй, видимо, была спальня. Здесь имелось окно – точнее, стеклянный люк в потолке, причем стекло с виду казалось новым, и дверь, закрытая на крючок. Феликс откинул крючок и отворил дверь. За ней обнаружилась заросшая сорняками тропинка и деревянный садовый туалет. Вот и славно, подумал Феликс. Ему не придется самому копать яму под отхожее