Однако, не надеясь на собственные силы, к тому же слыша отовсюду упреки за гибель многих людей и потерю пропитания и коней, опасаясь даже за собственную жизнь, Наливайко решил обратиться к старшому запорожских казаков, Григорию Лободе. «Правдоподобнее, что такой с таким легче сойдется, чем отдастся на ласку его королевской милости», – выразился по этому поводу Жолкевский в своем письме к Замойскому.
Между тем Лобода, во все время погони Жолкевского за Наливайко, сперва стоял в северных окраинах Киевского воеводства, затем спустился на юг в Белую Церковь, а из Белой Церкви, вследствие каких-то семейных неприятностей, снявшись с семьюстами самых надежных казаков, бросился к Бару с намерением наказать за что-то пани Оборскую, названую мать молодой своей жены. Во время этого похода он едва не наткнулся у Погребищ на Станислава Жолкевского, но, однако, успел избежать этого и благополучно вернулся в Белую Церковь. В это время Жолкевский прислал к нему письмо и в письме советовал оставить свои мятежные замыслы, уйти на Запорожье и не входить ни в какие сношения с Наливайко. О Наливайко он отзывался как о человеке беспорядочном, а его дружину именовал сбродом всяких проходимцев. С письмом к Лободе отправлен был какой-то невзрачный казак, и запорожская чернь, ожидавшая видеть в лице посланца какого-нибудь важного шляхтича, заподозрила в присланном казаке шпиона и чуть было не убила его. Сам Лобода, однако, не выказал себя таким противником примирения с поляками и, отпуская от себя гетманского посланца, подарил ему червонный злотый, хотя письмо Жолкевского оставил без всякого ответа.
Очевидно, общность интересов и обоюдная опасность со стороны польских войск заставила Лободу забыть неприязнь к Наливайко и действовать заодно с ним против поляков, а уверенность в своем превосходстве как по численности, так и по военному опыту перед польскими хоругвями давала смелость вождю казацкому, как и самим казакам, грозить польской столице Кракову и главе Польской республики, королю.
Добившись от Лободы положительного ответа, Наливайко оставил свое убежище у Синих Вод и поднялся к городу Корсуни, чтобы быть поближе к Лободе. Но, сблизившись друг с другом, казацкие предводители оказались без артиллерии, потому что Наливайко потопил свою армату в воде, когда уходил от Жолкевского, а Лобода отдал свою Матвею Сауле, когда последний отделился от него для похода в Белоруссию. Вследствие этого Лобода стал ждать с нетерпением Саулу и собирать сведения о маршруте его похода. Наконец стало известно, что Саула, оставив Могилевский край и заготовив в Пропойске и Быхове челны и съестные припасы для казаков, взял направление к Киеву. Тогда и Лобода двинулся в Киев. В половине марта оба казацких вождя сошлись в Киеве, и тут казаки выбрали общим начальником, или, как они называли, гетманом, Матвея Саулу. Наливайко пока оставался в Корсуни и занят был там собиранием к себе