засиделись. Всю ночь не спалось им.
А ребёнка жалели. Разбудить не хотели –
и шептались невнятно, как ветер.
А ребёнок в кровати обманул свою мати
(Любят взрослых подслушивать дети).
Что за гостья такая? И лицом-то какая?
(Но без лампы они обходились).
Что могла рассказать ей молчаливая мати?
Что за тайны меж ними водились?
Голос так и светился, утешаючи лился
у неведомой странницы этой…
И забылся ребёнок среди тёплых пелёнок
до неспелого первого света.
…Пробудясь, наблюдает: мать полы подметает,
принялась за хозяйскую гору.
Может, сон ему снился?.. Он бы правды добился,
если б мог говорить он в ту пору.
В годы волчьих оскалов, жизнь, кого ты ласкала,
задубев в бесконечном мученье?
Кто пришёл и послушал сиротинушку душу?
Человек?
Или ты – провиденье?
Архангельская обл.
«Сумасшедшая лошадь…»
Сумасшедшая лошадь
по городу носится с воплями.
Опрокинула бабу, телегу и хлебный фургон…
Сумасшедшая лошадь
с глазами, едва не лопнувшими,
от каких удирает, шальная,
врагов и погонь?
Что сломалось в ней,
долготерпеньем отмеченной?
Не с того же она…
что недешев на рынке овёс?!
Плачет, плачет слезьми,
стонет стоном почти человеческим
очумелая морда
средь черного вихря волос.
Не смотрите на горе!
Уважьте однажды несчастную.
То-то лошадь была –
и горда и красива собой.
Вскинься, вспыхни ещё
Напоследок глазами пропавшими!
Сумасшедшая лошадь, сегодня покончат с тобой.
…Да увидишь луга,
золотые края мать-и-мачехи,
и сиреневый стебель,
и сизый вечерний туман,
и как скачут и носятся
коники: девочки, мальчики,
и трава, обнимая, шуршит и шуршит по ногам.
Да услышишь, как твой
жеребёнок-ребёнок восторженно
ржёт и ржёт невозможного счастья мотив.
Подойди же к нему!
Ты не сбита ещё. Не стреножена.
Ты среди голенастых, горластых
дружков и подружек своих.
Детский концерт в инвалидном доме
В катанцах драных, саржевых формах,
в галстуках с жеваными концами,
какие мы куцые были, наверно.
Но пусть и это останется с нами.
…Нам было лучше… И мы давали
детский концерт в инвалидном доме.
Что ты читала? И как принимали? –
всё отлетело куда-то. Кроме
запаха бедствия, что, как обух,
нас шибанул по носишкам трепетным…
и как лежали калеки бок о бок…
и мы с пионерским над ними лепетом.
После концерта тебя стошнило,
пропал аппетит даже к жмыху ворованному.
И