Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон. Святитель Филофей Коккин

(θεωρίας), то это было бы, мне думается, величайшей глупостью с моей стороны и почти сумасшествием, а для имеющих ум я показался бы воображающим о себе слишком много. Даже если я многих превосходил словом и добродетелью, и то не послужило бы мне оправданием, так как предлежащий (предмет повествования) настолько высок, что если бы для изображения его вся существующая ныне у людей сила слова соединилась вместе, и тогда едва ли бы вышло что-нибудь. Но так как вышеестественная жизнь и деяния его были делом обильно излившейся на него благодати, то ее же дело дать и сверхъестественную силу повествованию о нем для удивления потомков и на общую пользу. Глубоко убежденный в этом, а ничуть не по самомнению, я с благими надеждами приступаю к повествованию об этой любомудрой и дивной душе, которая слово считала некоторым образом сопутствующим добродетели и эту прекрасную чету признавала тесно связанной друг с другом; она сама этим дышала и нас этому учила. Поэтому, так как славная жизнь его была необычайным училищем и слова, и добродетели, то и должно рассказать о ней любителям последней далеко, однако, не во всех подробностях, ибо это невозможно как потому, что нет человека, которому были бы известны все его подвиги, так и потому, что невозможно было бы всех их заметить по причине их многочисленности. Мы изложим пока только то, что сами видели или слышали от него или что узнавали от тех, кто его близко и хорошо знал, особенно же то, чему он сам учил и наставлял и о чем любил беседовать.

      2

      Какого рода и страны или какого воспитания или образования великий этот (человек) был начатком в настоящее время, кажется мне, пока нет надобности говорить не потому, чтобы все это не было славно и знаменито и он (таким образом) в значительной степени не превосходил бы и этим других, ибо кто не знает Филипповой[90] Фессалоники[91], как она великолепна и благоустроена и насколько превосходит науками и искусствами и всем другие города, так что не только стоит выше городов Фессалии[92] и Македонии[93] и так называемых «главных городов», но далеко превосходит славою даже самые величайшие и издревле знаменитые, а зная это, кто не признает вместе с этим и того, что и родители его были благородны и славны[94] как по своему происхождению, так и по добродетели. Но чтобы кто-нибудь не подумал, что мы говорим по тщеславию, достаточно выставить на вид то обстоятельство, что он все это решился презреть, как весьма немногие из людей, так что совсем на это и внимания не обращал. Однако, так как не только некоторые из внешних, но и большинство наших мудрых и знаменитых (мужей) об этом спрашивают, да и должно именно отсюда, как от некоторого надежного пункта отправляясь, идти дальше, то необходимо и нам подчиняться существующему обычаю и следовать предшествовавшим отцам слова. Это и он считал особенно важным, высоко ценя соблюдение меры в делах и точное следование предшественникам.

      Итак, отечеством его, как я только что сказал, была дивная и великая Фессалоника, которую я мог бы похвалить со многих других сторон, – между прочим и за то, что она собрала в одно место все, что обыкновенно украшает город, и обладает