– Так. – Я закрыла книгу и оперлась на нее подбородком. – Вообще очень странно, но ничего конкретного по этому поводу ни в одном учебнике не написано. Лишь общие расплывчатые фразы о таланте переговорщика лидера переселенцев, потом основавшего правящую династию. Кто-то пишет, что он принес какую-то страшную клятву, кто-то – что отдал дочь в жены королю-варану, а кто-то вообще заявляет, будто сам женился на ящерице.
Дольшер довольно кивнул, словно ожидал нечто подобное. Встал, с хрустом потянулся, разминая суставы.
– Неплохая работа, Киота, – проговорил он, глядя на меня сверху вниз. – Очень неплохая. Я приятно поражен, как много тебе удалось узнать сегодня.
– Да ладно. – Я смущенно зарделась. – Лучше расскажи, что насчет бокала? Раянир действительно добавил что-то в мое вино?
– Мне обещали предоставить подробнейший анализ содержимого к восьми вечера. – Дольшер кинул взгляд на настенные часы. – То бишь совсем скоро. Подождем.
Я невольно вздохнула. В животе вновь голодно заурчало, напоминая о более прозаических вещах. А я так надеялась, что мы сейчас отправимся в какой-нибудь трактир, где плотно поужинаем!
– Есть хочешь? – догадливо спросил Дольшер. – К сожалению, ничего сытного предложить не могу, но чаем с печеньем напою. Все лучше, чем ничего.
Он повернулся к столу и нажал кнопку вызова секретарши. Подождал несколько секунд, еще раз нажал. Тишина. Я насмешливо вздернула бровь. Небо, неужели почтенная женщина сейчас лежит в обмороке от сцены, невольной свидетельницей которой стала? Или побежала докладывать об увиденном всем знакомым, плохо знакомым и даже незнакомым сослуживцам?
– Хадиша! – рявкнул Дольшер, удерживая кнопку нажатой. – Ты там заснула, что ли?
– Ой! – испуганно раздалось из селектора. – А вы уже… хм-м… закончили ваши дела с молодым человеком?
Я опустила голову, пытаясь спрятать улыбку. Н-да, попал Дольшер. Точно теперь от пересудов не избавится.
Дольшер посмотрел на меня таким разъяренным взглядом, что мне мигом расхотелось веселиться. Прокашлялся, прочищая горло, – и стекла в кабинете печально зазвенели от его рассерженного крика:
– Да, мы закончили, Хадиша! Принеси нам чаю и печенья, быстро!
– Зачем же так орать? – укоризненно произнесла я. – Она ведь не виновата в том, что кое-кто очень любит в служебное время заниматься посторонними вещами.
Дольшер зло скрипнул зубами, но ничего не ответил. Почему-то сейчас я совершенно не боялась навлечь на себя его гнев или неудовольствие. Словно произошедшее ранее давало мне некую гарантию неприкосновенности. Глупо, сама понимаю. Поэтому я никогда не приветствовала служебных романов, особенно с начальством. Сама не заметишь, как перейдешь тонкую грань субординации и начнешь