– Я о другом, – бормочу я. – Я не говорю, что чувствую себя «обязанной», и ты не «из таких». Нет. Конечно же не из таких. Просто…
Просто я люблю его. Я крепко сжимаю зубы, чтобы не пасть еще ниже. Нужно прикусить этот противный язык, пока он окончательно все не испортил.
– Просто что? – не сдается он.
Я пробую помотать головой, но его пальцы все еще крепко держат мой подбородок.
– Мел?..
Я вырываюсь и изо всех сил качаю головой.
Он придвигается ближе, лицо его внезапно меняется: на нем отражается борьба – новое, незнакомое выражение. И чувство, что меня отвергли, от которого щипало в глазах, отчего-то проходит.
– Поговори со мной… пожалуйста, – тихо произносит он.
Я чувствую его дыхание на своей щеке и на несколько секунд теряю способность мыслить. Вижу его глаза и забываю о своем позоре, забываю, что совсем недавно хотела замолчать навсегда.
– Если бы из всех людей в мире мне надо было выбрать, с кем отправиться на необитаемую планету, я бы выбрала тебя, – шепчу я. Солнце между нами разгорается. – Я всегда хотела быть с тобой. И не только… не только разговаривать. Когда ты прикасаешься ко мне… – Я несмело провожу по теплой коже его плеча – и под кончиками пальцев словно пробегают искры. Его рука обнимает меня. Чувствует ли он этот жар? – Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Хочется точнее подобрать слова, но не могу. Ничего страшного. Я и так уже во всем призналась. – Если ты не чувствуешь ко мне того же, я пойму. Ты только скажи, – в отчаянии вру я.
– О, Мел! – выдыхает он и притягивает меня к себе. На его губах искры жарче всего, раскаленные. Я не понимаю, что делаю, но это уже не важно. Его руки в моих волосах, в моем сердце – его огонь. Я не могу – не хочу – дышать.
Его губы ловят мое ухо, а когда я снова пытаюсь их найти, Джаред удерживает мое лицо.
– Это чудо – больше, чем чудо, – что я нашел тебя, Мелани. Если бы мне пришлось выбирать между прошлой жизнью и тобой, я бы выбрал тебя. Не пожалел бы пять миллиардов жизней.
– Так нельзя.
– Нельзя иначе.
– Джаред, – выдыхаю я, пытаясь снова дотянуться до его губ. Он отстраняется, будто хочет что-то сказать. Разве нужно что-то еще говорить?
– Но…
– Но? – Какие тут могут быть «но»? Какие могут быть «но», если между нами такая искра?
– Тебе всего семнадцать, Мелани. А мне уже двадцать шесть.
– И что?
Он не отвечает. Его руки медленно гладят мне плечи, заливая их огнем.
– Ты что, издеваешься? – Я отстраняюсь, чтобы видеть его лицо. – Мы пережили конец света, а тебя волнуют какие-то условности?
Он громко сглатывает, прежде чем продолжить.
– Большинство условностей существуют не просто так, Мел. Я буду последним негодяем, если тобой воспользуюсь. Ты слишком юна.
– Юность умерла. Все выжившие – древние старики.
В