Наконец все от нее отстали. И Мэри перестала делать попытки погружаться в эту темноту и боль. Как будто с трудом примирилась с собой. Она больше не старалась напрягать свою память, и та тоже оставила ее в покое.
А мадам, поняв, что, если Мэри никто не трогает и она спокойна, она может делать не только простые стежки, более того, она гораздо искуснее в вышивке, чем все остальные девушки. Поэтому мадам Пишо стала обращаться с ней как с любимой собачкой. С собачкой, которая умеет делать всякие забавные трюки и которую нужно баловать, но нельзя ставить на одну доску с человеком.
– Такую, как она, я могу найти в два счета. Стоит только поманить пальцем, – задумчиво продолжила мадам. – Девушки, умеющие шить, готовы лезть из кожи вон, лишь бы устроиться в хорошую мастерскую, такую, как моя, Мэри, где они смогут получать достойную плату за достойную работу.
Большинство девушек, но не она. Мадам согласилась взять ее, только чтобы сделать любезность приятельнице, которая прислала ее в Лондон. Мэри получила жилье и еду. Она обзавелась и красивыми платьями, которые сшила себе в зимние месяцы, когда было мало заказов. Ей купили крепкие башмаки, хорошенькие шляпки и теплые перчатки, потому что мадам требовала, чтобы ее девушки прилично выглядели, когда ходили в церковь.
Но Мэри никогда не получала денег на руки.
– Я разрешила тебе ходить на прогулки, которые прописал доктор, потому что считала тебя не такой, как другие девушки. Потому что ты так боялась мужчин, что не стала бы тратить принадлежащее мне время, чтобы флиртовать с лакеями в тех домах, куда я тебя посылала, или слоняться по улицам в надежде подцепить какого-нибудь франта с Бонд-стрит. А ты являешься сюда с вытаращенными от восторга глазами и запахом таверны!
Она отпустила подбородок Мэри, как будто ей было противно к ней прикасаться.
– Я думала, все, что тебе нужно для счастья, – это отрез шелка и тарелка бисера! Мне казалось, чем дольше ты у меня работаешь, тем спокойнее себя чувствуешь. Разве ты не довольна, что работаешь у меня?
Уловив в вопросе мадам скрытую угрозу, Мэри похолодела. Что с ней будет, если мадам ее прогонит? За пределами этой мастерской у нее нет ни семьи, ни друзей. Она не обладает ни изворотливостью Молли, ни ее навыками выживать в этом городе.
Мэри в ужасе подняла глаза. И увидела перед собой не терпеливую благодетельницу, снисходительно относившуюся к ее недостаткам по доброте душевной, а жестокую торговку, которая поднялась на вершину своего ремесла только благодаря своей железной хватке. С глазами навыкате, темными жидкими волосами, заплетенными в тощую косицу, уложенную вокруг головы, и жесткими, как