– Мероприятие советуем отменить, – предупредил второй.
Постояв еще пару секунд, незнакомцы удалились.
– Феликс Николаевич, – за спиной организатора раздался голос директора ЦДА Виктора Зозулина. – Что делать будем?..
Ситуация складывалась неоднозначная. В доме напротив жила Галина Леонидовна Брежнева, об этом знала вся Москва. Окна дочери почившего хозяина страны были темны…
Директор и ведущий вечера молча переглянулись.
А между тем зал заполнялся публикой, среди гостей – декан журфака МГУ Ясен Засурский, поэт Евгений Евтушенко, журналисты-международники Мэлор Стуруа и Генрих Боровик… Ах, как не хочется Феликсу отменять мероприятие! И драматический фон только добавляет ему остроты… Нет, такое заседание сорвать нельзя!
– Надо идти, люди ждут, – кивнул Феликс директору и пошел на «амбразуру».
Нюх антрепренера его не подвел. Заседание стало одним из интереснейших событий культурной жизни столицы, о котором потом еще долго говорила вся читающая Москва. О вечере, посвященном Маркесу, сообщили газеты.
«Как ни странно, – позже удивлялся Феликс, вспоминая то давнее событие, – меня не арестовали, а клуб не закрыли и директора не уволили. Почему? До сих пор не могу ответить на этот вопрос. Возможно, потому, что в связи со смертью «дорогого Леонида Ильича» Кремлю было не до меня».
Впрочем, Виктора Зозулина все же «выперли» из директоров, а книголюбские вечера в Центральном доме архитектора приказали долго жить после организованного руководителем клуба мероприятия, посвященного выходу в свет первой книги Владимира Высоцкого «Нерв».
Аутодафе по-болгарски
Заграница долго казалась Феликсу «запретным плодом». Различные инстанции надежно и профессионально перекрывали доступ в Зазеркалье не только журналистам, но и рядовым советским гражданам. С теми же, кто все-таки попадал за рубеж, в командировку или по туристической путевке, проводили профилактические «беседы». Особые правила устанавливались для журналистов. Любые переговоры с представителями иностранного государства без соответствующей санкции были наказуемы. При этом было совершенно неважно, с кем ты вступишь в контакт, – с партийным бонзой, эстрадной звездой или со своим же братом-журналистом. Зная это, Феликс не рвался за кордон – не хотелось ни унижаться, ни просить, не оправдываться. Но в 1980 году Мила все-таки уговорила мужа на морской отдых в Болгарии по линии профсоюза работников культуры. «Ну что ж, курица не птица, Болгария не заграница», – прокомментировал Феликс незаурядное событие и согласился на поездку. Болгария считалась чуть не 16-й республикой СССР, хотела она того или нет. В обязательную программу болгарских школьников входил русский язык, благо общая кирилло-мефодиевская азбука сильно упрощала процесс изучения. Государственное устройство с точностью до миллиметра копировало систему управления