– О, я знаю! – возбужденно зашептал Лис. – Здесь живет братец Тук и у него наверняка можно разжиться куском жареной оленины. Сначала он начнет ломаться и предлагать сушеных кузнечиков, типа у него уже пятый год Великий пост и он с него никак смениться не может. Но ты его дожимай, потому как я точно читал, шо ему приятель – лесной сторож носит оленей.
– Лис, это было в другом месте и в другое время, – отмахнулся я.
– А шо, разве эти отшельники друг от друга чем-то отличаются? – пожал плечами Лис, демонстрируя явно преувеличенную наивность.
Я прильнул к окошку, затянутому бычьим пузырем, пытаясь получше разглядеть обитателя или же обитателей неказистого жилища у подножия поросших буроватым мхом черных скал. Сквозь узкую щель, оставленную для вентиляции, мне едва были видны грубое каменное распятие, кусок очага, освещавшего его, да тощая фигура в темном одеянии, молитвенно согбенная перед крестом.
– Лис, похоже, здесь нас все-таки ожидают сушеные кузнечики.
Напарник тоскливо потянул воздух своим перебитым носом, напоминавшим латинскую букву S, и изрек патетически, воздевая руки к небесам:
– Господи, за что ты опять заслал меня в эту глухомань!
Произнесено это было громко, со слезой в голосе, но ни театральное причитание моего друга, ни фырканье наших коней, казалось, не могли отвлечь отшельника от возвышенных мыслей.
– Слышь, Капитан, – возмутился подобному невниманию Лис, – а шо это он ухом не ведет? Может, слегонца подыздох от своей кузнечиковой диеты? Может, ему первая помощь требуется?
– Нет, кажется, дышит, – с сомнением покачал головой я.
– Да?! Тогда было бы невежливо заставлять себя так долго ждать.
Лис толкнул дверь, сколоченную из грубых досок и обтянутую от сквозняка полосками бересты. Дверь, едва припертая колом от ветра, поддалась без труда, и мой напарник, склонившись в шутливом полупоклоне, провозгласил:
– Добро пожаловать, милорд!
Казалось, наше появление не произвело на хозяина уединенного жилища ни малейшего впечатления. Он ни на дюйм не сдвинулся с места и, даже не повернув головы, продолжал шептать едва слышные слова молитв.
– М-да, – озираясь, вздохнул Лис, – так и запишем: с гостеприимством в Северной Англии слабовато. Ау, дедуля! Будь так добр, сделай богоугодное дело, помоги сбившимся с дороги путникам.
Но и эти слова, судя по всему, были обращены к шумевшему за стеною хижины девственному лесу. Однако вот последнее слово молитвы было произнесено, и отшельник, с кряхтением поднявшись с колен, обернулся в нашу сторону.
– Мир вам, добрые люди, – выдохнул он хорошо поставленным голосом, словно декламируя с церковной кафедры.
– Доброе утро, папаша, – недовольно